Избранница Серых холмов
Шрифт:
— Деревья, будто сами расступались, выпуская вас, — рассказывала девушка, и хоть я знала, что она немного приукрашивает, слушала с удовольствием. — Тот, что старше, положил вас, Меви, в повозку и так раскричался на меня, будто это я была виновата в том, что вы попали в беду. Но я ответила, что не кричать надобно, а быстренько сбегать за подорожником и жимолостью. Вы обе с Уной выглядели, словно мёртвые, но я-то умею помочь. И знаете что, Меви? Вы улыбались. Я тогда сразу поняла, что всё пойдёт на лад. Дай, думаю, только в чувства вас приведу.
Я покачала головой и рассказала всё, что случилось в лесу, опустив самую малость. Поцелуй Арлена. Это ведь не был поцелуй в полном смысле слова, фейри хотел вернуть меня из мира иллюзий, и у него это получилось, так что случившееся — всего лишь средство. Не более того. Не стоит и вспоминать.
Я случайно дотронулась до губ, будто могла разбудить воспоминания о том прикосновении. Раньше меня никто не целовал, поэтому, наверное, это затронуло душу. Впрочем, не стоит жить прошлым. Его уже нет, а есть неизвестность и дорога, уходящая в никуда.
— Нам теперь ночевать в поле? — спросила я, глядя на небо, и безошибочно определила, что ещё нет и полуночи. Каждая мелиада легко читала знаки, написанные на огромном полотне жизни.
— Нет, я не успела до этого дойти, — обиженно надула губки Кхира и я уговорила её продолжить рассказ. — Мы едем к мелиадам, живущим в дубах. Представляете?!
Чёрные глаза служанки расширились от восторга, а я смотрела в них и не верила своим ушам: это не-ве-роят-но! Сказочно! Так не бывает! Может, судьба сохранила меня именно для того, чтобы в конце пути вознаградить за терпение?
— Мы едем к дубовикам! — прошептала я, приложив руки в груди, чтобы сердце, зашедшееся от восторга, не выскочило из груди и не бросилось вперед повозки. — Я поговорю со Старейшиной.
Это означало одно: если той будет угодно, я не поеду дальше. К сидам отправится Уна. Старейшина мелиад, поклоняющихся дубам, приходилась мне дальней родственницей и помнила мою мать. Как и тех, кто косвенно был повинен в её смерти.
Она подскажет, что делать. И поможет.
Путь к дубовикам не занял больше пары часов. Я, наконец, очутилась среди дальних родственников. Конечно, мы виделись, когда мне было не больше пятидесяти лет, с тех пор прошло столько же, и вот из девочки я превратилась в девушку.
А Старейшина Эвелин из рода Шайла всё так же оставалась зрелой женщиной. В той самой поре, когда дети уже выросли настолько, что могут не цепляться за материнскую юбку.
— Звёзды сказали мне, что вы близко и ищите нашей защиты на ближайшие ночи, — когда с приветствиями было покончено, произнесла она тихо, откинув назад гриву белоснежных волос, вьющихся до самых колен.
— Одну ночь, арта Эвелин, — поправил её Арлен, спешившись и передав каярда в руки лесным жителям.
На этот раз чудные кони не растаяли золотистой дымкой, а позволили взять себя под уздцы, на всякий случай обнажив острые зубы. Но мелиады, живущие в дубах, ничуть не смутились, а лишь поклонились плотоядным четвероногим, признавая их особость, и увели прочь, на окраину поселения.
— Пусть так, арт, — согласилась Эвелин. — Всевидящие Духи сами решают наши судьбы, не будем оспаривать их право.
— Позаботьтесь о девушках, — продолжил Арлен, давая знак засмотревшемуся по сторонам Маркусу.
Дома мелиад-дубовиков несильно отличались от наших, но всё же были иными, не такими, как в ясеневых рощах. В стволе дубов хватало место для нескольких семей, здешний народ жил более кучно, чем мы, и не считал это ущемлением своих интересов.
— Конечно, арт. Они никуда не денутся, будьте покойны.
И Старейшина указала худой рукой на ближайшее дерево, в котором располагались её личные покои.
— Мабон уже близко, — сказал на прощание Арлен. — Через восемь дней пути мы должны прибыть к Серым холмам, но ведь вам это и так известно. А мне известно, что лично вы находитесь в родстве с Меви из рода Леонориев.
Я вздрогнула. Они говорили обо мне так, будто нас здесь нет. Меня и Уны, уже пришедшей в себя и сонно обводившей взглядом всех присутствующих. Мы с Кхирой сошли на землю, а служанки моей соперницы остались сидеть подле своей госпожи, поддерживая и оберегая ещё слабую девушку.
— Никто не смеет противиться воле живущих в подземных чертогах, — с мягким укором произнесла Эвелин и дала знак своему народу расходиться. — Ни я, ни королева Фенелла. Она просила извиниться за отсутствие, но с некоторых пор её величество дала обет уединения, поэтому не может присутствовать на нашей встрече. Но если у вас, арты, есть просьбы или пожелания лично к её величеству, я ей передам.
— Есть, — вклинился в разговор Маркус, проигнорировав удивлённый взгляд своего начальника. Ищейки обычно строго блюдут иерархию, поэтому без позволения старших не вмешиваются. Значит, просьба младшего фейри касалась лично его.
— Внимательно слушаю, арт, — произнесла Эвелин, ничем не выдав своего удивления.
— Я хотел бы посмотреть на мир с высоты третьего яруса, — после небольшого замешательства, не смотря в сторону Арлена, ответил Маркус, чуть покраснев при этом.
Я понимала, насколько необычна его просьба. На третий ярус, самый священный для мелиад, ведут невидимые тропы. Только королевским особам и их приближённым дозволено подниматься туда. А уж фейри тем более нечего там делать.
— Я спрошу, арт. Ответ вы получите в течение часа, — Эвелин, не выказав удивления, ещё раз поклонилась нам и пошла прочь, опираясь на длинный цветущий посох.
Я смотрела ей вслед и видела не серебристый плащ, сверкающий при свете луны, как неземное покрывало, а крушение последней надежды.
Эвелин ничем не выдала, что рада меня видеть. Это я ещё бы могла понять, но она, судя по холодному взгляду, не собиралась не то что помогать мне по-родственному, но и перемолвиться словом наедине.
А завтра я поеду дальше.
— Придётся нам провести ночь в одной комнате, — неожиданно сказал Арлен, подойдя ближе. Он увидел, как служительницы Старейшины дубовиков хотят увести нас с Уной.