Избранница стража мглы
Шрифт:
— Я уже обо всем забыла, — поспешила заверить гостя. — Предлагаю оставить этот случай в прошлом и не посвящать в него никого. Тем более моего мужа. Не стоит его расстраивать. И разочаровывать, — сделав ударение на последнем слове, замолчала, ожидая ответной реакции.
К счастью, пожилой мэтр согласился с моим предложением, а в качестве компенсации еще и предложил свои услуги. Заверил, что будет счастлив загладить вину и оказать мне посильную помощь, если я когда-нибудь буду в ней нуждаться.
— Вы очень добры, — расцвела я. Силясь сдержать рвущуюся наружу радость, выпалила: — У меня
Маг почтительно поклонился и в кои-то веки расщедрился на искреннюю улыбку, отчего вокруг его ярких зеленых глаз собралось еще больше морщинок.
— Я весь в вашем распоряжении, мадам. Задавайте любые вопросы, а я постараюсь на них ответить.
Только открыла рот, собираясь задать первый, касающийся моих новоявленных способностей, как нежную мелодию лютней и флейт пронзил громкий голос распорядителя бала, в роли которого сегодня выступал Гастон:
— Герцог и герцогиня д’Альбре!
Все взгляды как по команде устремились к распахнувшимся дверям, и вместо вопроса, адресованного мэтру, у меня вырвалось ошеломленное восклицание:
— Опаль?..
Музыка резко оборвалась. В наступившей тишине я слышала, как лихорадочно бьется мое сердце. Та, которую надеялась больше никогда не увидеть, которая чуть не лишила меня жизни, сейчас шла с высоко поднятой головой и обводила зал надменным взглядом. В серых, холодных, точно смертоносное лезвие, глазах читалось ликование и превосходство. Губы кривились в пренебрежительной усмешке, как будто все здесь собравшиеся являлись презренными плебеями, недостойными дышать одним с ней воздухом.
— Когда она успела стать герцогиней? — растерянно прошептала я. Только сейчас, когда первый шок прошел, обратила внимание на избранника графской дочери.
Что ж, хотя бы молодой. Хоть и на первый, и даже на второй взгляд это было единственное достоинство герцога д’Альбре. Красавицу Опаль держал за руку тучный мужчина с лоснящимися щеками, заплывшими жиром светло-карими глазами и тоненькими усиками, кокетливо закрученными кверху. Должно быть, маг земли, а если так, наверняка покладистый и неконфликтный. Из такого наша новоиспеченная герцогиня будет не только веревки вить, но и завязывать из них морские узлы. В общем, продолжит творить все, что ей вздумается.
Меня передернуло от ужаса.
Одет его светлость был в попугайский ярко-желтый костюм, украшенный золотыми аппликациями. Белые чулки с пышными бантами придавали толстым икрам еще больший объем. Голова казалась непомерно большой из-за парика с длинными седыми буклями. Сразу видно, придворный франт. Или, как по мне, скорее шут.
Судя по глуповатому выражению лица незваного гостя — однозначно второе.
Что же касается вкуса герцогини, он как всегда был выше всяких похвал. Опаль блистала в воздушном платье из муслина, усыпанного бриллиантами. Белокурую головку нашей нимфы украшала изящная диадема, а покатое плечико — алмазные подвески, достойные самой королевы.
— Этот герцог д’Альбре, кто он? — очнувшись от наваждения, пробормотала я, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Незаконнорожденный сын его высокопреосвященства, кардинала Бофремона, — просветил меня мэтр Легран. — Поговаривают, у молодого человека не все в порядке с головой. Вроде бы так Единая наказала монсеньора за нарушение обета.
Может, мозгами д’Альбре пресветлая Витала и обделила, зато папочка сумел компенсировать умственную ущербность отпрыска титулом и богатством.
— Ваша светлость! — К новобрачным уже спешил Моран. Судя по тому, как резко обозначились скулы на лице мужа, он, как и я, не ожидал снова увидеть Опаль и сейчас находился на грани бешенства. — Чему обязаны такой чести? Мы вас не ждали, — добавил резко, рискуя показаться не самым радушным хозяином, да еще и навлечь потом недовольство его высокопреосвященства.
На Опаль страж не смотрел принципиально, отчего радости у свежеиспеченной герцогини заметно поубавилось.
Жаль, ненадолго. Я заметила, как Опаль, расплывшись в елейной улыбке, толкнула эту тушу, своего мужа, локтем, и герцог, наконец выйдя из ступора, с важным видом заявил:
— Будьте спокойны, сударь, надолго мы здесь не задержимся. Мне противно находиться в доме человека, обесчестившего мою жену!
По залу прокатилась волна шепота, перемежавшегося ахами и вздохами.
Почувствовав, как земля уходит из-под ног, я пошатнулась. Спасибо мэтру Леграну, вовремя подхватившему меня под локоть. Маг ободряюще сжал мою руку, призывая не терять самообладания.
— Только ваша кровь сможет смыть позор, который вы навлекли на мою возлюбленную! — тем временем сыпал пафосными фразами его жирная светлость, и у меня сложилось впечатление, что он заранее выучил их наизусть. — А посему я вызываю вас на дуэль, бесчестный вы человек! — Выдержав долгую паузу, театрально закончил: — Дуэль до смертельного исхода!
Ни один мускул не дрогнул на лице стража. Даже когда д’Альбре, презрительно скривившись, бросил ему под ноги какую-то глиняную фигурку — издалека было толком не разглядеть, — лицо мужа осталось непроницаемым.
— Как вам будет угодно, — поклонился де Шалон с таким видом, словно отвесил марионетке Опаль пощечину.
— Завтра на рассвете вы заплатите за каждую ее слезу! — Не выдержав пронзительного взгляда черных глаз, герцог опустил голову.
— Вы правы, у него действительно не все в порядке с головой. — Я едва удержалась от того, чтобы не покрутить у виска пальцем. — Бросить вызов стражу! Наверное, Опаль не терпится стать вдовой.
— Ошибаетесь, маркиза, — горько усмехнулся огненный маг, и от его тихого, пронизанного тревогой шепота, по спине пробежали мурашки. — Брошенная герцогом фигурка — вот кто станет противником вашего мужа.
— Но…
— Это голем, — мрачно сказал колдун, и у меня внутри все похолодело. — А с ними не под силу совладать даже потомкам морров.
ГЛАВА 21
Ночью мне не спалось. Тревожные мысли роились в голове, словно пчелы в тесном улье, и сердце сжималось от противоречивых чувств. Никогда прежде мне не доводилось испытывать такого унижения! До сих пор чувствовала на себе липкие взгляды гостей, отчего так и хотелось нырнуть в бассейн с головой и находиться под толщей воды, пока не померкнет последнее горькое воспоминание.