Избранница забытых богов
Шрифт:
Они переглянулись с Бежаном. А я все не могла понять, к чему она...
– А потом я увидела... И видела все эти годы. Да, можно всё... но плата за это высока и достойна. Я бы никогда не убеждала своего сына рисковать... но раз он сам готов расплатиться, то мне остается только гордиться им. И соглашаться с его решением...
Буря... Они ведь даже не спрашивают.
И я вряд ли и на самом деле смогу вопрепятствовать...Вздохнула.
Обвела всех взглядом... исказала просто:
– Спасибо.
Мне показалось или
Мы обсудили общие детали поездки и условились, что постараемся снарядить дирижаблькак можно быстрее.И семья Джан-Ари покинула мои покои.
Я лишь на мгновение задержала Лили:
– Я обещаю... Сделать все, чтобы Максир вернулся.
Она кивнула и порывисто обняла меня, чтобы выйти.
А я подошла к окну, отдышаться и полюбоватьсяпоистине великолепным видом.
Кажется, я даже начинаю привыкать к этому городу...
– Почему ты сказала, что сделаешь все для возвращения Максира?
– молчавший долгое время Малхаз подошел ко мне сзади.
– Потому что это так и есть. Если вдруг станет выбор - я предпочту, чтобы выжил он. У него здесь так много... ради чего стоит жить.
– Уверена, принцесса? Что у тебя меньше?
– он почти рыкнул. Вздохнулаи сделала шаг назад, прижимаясб к его груди.
– Малхаз...
– Обещай мне...
– он не далувести себя в сторону.
– Позволить уйти за тобой, если придется.
– Малхаз!
– во мне что-то дрогнулл.
– Или, по меньшей мере, не мешать этому. Обещаешь?
– Нет.
– Пр-ринцесса...
– Я пообещаю другое. Я сделаю все, чтобы мы оба остались здесь, хорошо?
– закрыла глаза и прижалась еще сильнее, радуясь, что его руки обвили меня.
– И еслиэто получится... я потребую награду.
– Какую?
– Твое сердце, железный человек...
И долгая пауза, когда мы оба затаили дыхание...
– В этом нет необходимости...
– тихий, едва различимый шепот. И горячее дыхание возле моего уха.
– Оно у тебя уже есть.
21
– Тш-ш...
Я хихикнула и прикусила губу, не желая привлекать к нам внимания. И мы снова двинулись вперед по темному коридору, стараясь не смеяться от странностисвоего поступка и не задеть ничего, особенно того, что было прикрыто магическими сигналами.
– Здесь?
– прошептал Малхаз.
– Да...
Осторожно отворили небольшую дверцу, проникли в комнату с разными навигационными приборами - там была даже механико-магическая карта, на которую я любовалась чуть ли не каждый день, а потом распахнули внешние ставни и вылезли на узкий балкон дирижабля, выступающийвперед.
– Почему мы не могли подняться на палубу, раз ты хотела так полюбоваться на звезды?
– Потому что...
– хмыкнула я, сочтя это достойным ответом.
И
Чтобы удобно устроиться на нем.
– Ложись...
И удобно устроилась у него на плече, кутаясь в его руки как в еще одно одеяло.
Тысячи звезд тут же распахнули нам свои объятия.
Когда мы с Тенями путешествовали по лесу, мы часто выбирали для ночевки поляны и могли часами лежать, глядя на сверкающие капли на черном небе. Но даже в самом темном лесу они не казались такими крупными и... всеобъемлющими. И плыли по небосклону, следуя за привычным ужегудением плывущего Сияния Джандара.
– Как думаешь, они и правда сгустки тепла? Как наше Светило, благословенное Оком?
– спросил мужчина после длительного молчания.
– Уверена. Ожерелье в руках Хаоса... И там, наверняка, тоже есть миры, слепленные между собой любовью...
– И на них тоже есть магия и... мы с тобой?
– На счет магии не знаю, а вот нас с тобой достаточно одних - и так умудряемся перевернуть все вверх тормашками, - я засмеялась. А потом прижалась еще плотнее, переплетя наши пальцы.
– Хотя мне было бы интересно встретиться с самой собой...
– А мне страшно, - вдруг сказал Малхаз.
– Почему? Разве это не весело - посмотреть на себя со стороны? Поговорить, увидеть то, что видят другие? Спросить о чувствах?
– Весело только тем, кто себя не боится... И с гордостью носит свое имя. И обладает всеми совершенствами, как ты... А тот, кто привык считать себя чудовищем... Вдруг узнает, что и другие видят его таким?
Я чувствовала, что он напрягся.
– Хочешь расскажу, как вижу тебя я? Обещаю, ни совру ни капельки...Веришь?
– Тебе? Верю.
– Когда увидела тебя первый раз, подумала, что ты бесчувственный механизм и гордец, не способный на адекватную оценку и даже элементарную вежливость. Потом я распознала в тебе великого воина, и даже немного позавидовала той легкости, которую я видела в твоих способностях управлять собственным телом и рукой. Потом почувствовала внутри тебя потерянного путника - его долго мотало по недружелюбным водам и вышвырнуло, наконец, голодного и обессиленного на чужую землю. А дальше... мужчину. Пережившего так много - и готового к еще большим переживаниям...
– Угу...
– проворчал Малхаз.
– Злость, зависть, жалость, гордость... Где в этом что-то светлое, принцесса?
– Вроде любви?
– спросила я с легкостью, которую провоцировала эта ночь и наши откровения.
– Вроде...
– прошептал почти не слышно.
– Оптики говорят, что белый цвет включает в себя все остальные... И знаешь, мне, порой, кажется, что это применимо и для любви...Она тоже включает в себя все остальные чувства...
Мы помолчали, впитывая довольно холодный, несмотря на тепловую магическую завесу, воздух, и нездещнее сияние, согревающее не тела, но души...