Избранник башни. Книга 1
Шрифт:
И, как оказалось, я был прав — этот человек был Старшим прокурором этих земель. А другой человек оказался палачом, прибывшим исполнить приказ и наказать подельников «темных колдунов».
К сожалению, я не присутствовал во время разговора Катрины и прокурора, но судя по тому, что говорили остальные, у них вышел конфликт. Прокурор требовал казни вообще всех слуг, включая женщин и детей, на что Катрина выражала свое несогласие. Это значило казнить целую деревушку, что находилась в километре от поселка, где и жила большая часть слуг и их родные.
Как я понял со слов других, прокурор таким образом хотел не столько наказать виновных, сколько устрашить других крупных землевладельцев от связей с темными сущностями. Но один из солдат пообщавшись со служанкой, которую реабилитировали, выяснил, что местный владыка давно хотел сменить владельца данного участка, и чем меньше тут будет «старых» людей, тем лучше.
В итоге к смерти были приговорены семеро человек. Саму казнь было решено проводить в полдень позади участка. И что мне понравилось меньше всего — присутствовать на ней должны были почти все. Я сразу вспомнил казни, которые видел в фильмах, но там они проводились отчасти на потеху толпы. Здесь же не было никакой потехи. Это скорее акт устрашения. Присутствовали почти все реабилитированные слуги и крестьяне, которые должны были навсегда запомнить, что бывает со служителями темным силам.
В отличие от фильмов, здешний палач даже не старался скрыть свое лицо с холодными и равнодушными глазами. В руках он сжимал массивный топор, который со всем усердием затачивал, пока шла подготовка к казни. Выглядело это довольно жутко.
Я впервые был на показательной казни, и лучше бы не был. Но тут собрались все мои товарищи по оружию, так что и мне пришлось. Не было только Геры. Она сказала, что уже насмотрелась подобного, и вместо этого пошла кормить лошадей. Катрина не стала с ней спорить, разрешив ей отсутствовать.
Когда двое наших воинов вывели первого пленника, собравшиеся люди не кричали, не радовались. Царила настоящая гробовая тишина. Лишь были слышны всхлипы там, где находились слуги.
Это был мужчина, и, несмотря на все попытки сохранять невозмутимость и смирение перед наказанием, было видно, что ему страшно. Он едва стоял на ногах, а тело так дрожало, что солдатам пришлось прижать его к бревну, на которое тот положил свою голову.
Прокурор вышел вперед и, назвав имя этого мужчины, подробно рассказал, в чем именно тот виновен. Именно этот человек избавлялся от «улик», которые могли выдать деяния хозяев поместья.
В какой-то момент наши глаза встретились, и этот полный страха и отчаяния взор заставил меня поежиться. Я с легкостью представил себя на его месте. Меня тоже могут вот так казнить только за то, что я сам наполовину «темная тварь».
— Максим, ты чего? — толкнул меня в плечо обеспокоенный Рол.
— А? — я непонимающе глянул на него.
— У тебя такой вид, словно ты приведение увидел.
— Нет, все нормально, — сбросил я с себя оцепенение и вновь посмотрел на мужчину, но к тому времени уже все было кончено. Его безголовое тело сейчас лежало рядом с окровавленным пнем.
Следующей вывели старуху Бургу, и вот она в отличие от мужчины владела собой. Казалось, что она не боится смерти. Старуха даже ухитрилась плюнуть в лицо палача, когда её голову укладывали на пень.
Как и прежде прокурор зачитал обвинение, и её список оказался посерьёзнее, чем прошлого. Отравление людей, шаманство и участие в темных ритуалах.
— Да славится Амос! — воскликнула она, прежде чем топор опустился на её шею, оборвав жизнь.
Дальнейшие казни проходили по такому же принципу. И люди вели себя по-разному. Кто-то рыдал и умолял пощадить, кто-то пытался смиренно принять кару за согрешение, но итог всегда был один.
Не менее разнообразно вели себя и слуги, наблюдавшие за казнью. Если во время смерти старухи Бурги никто не проронил ни звука, то во время казни одной молодой девушки, юноша, видимо её возлюбленный, рвался ей на помощь. В итоге пришлось тоже заковать его в цепи, а его родителям умолять солдат не наказывать глупца из-за того, что он влюбился.
И вновь столкнулись разные мнения Катрины и прокурора, но в итоге победила наша паладинша. Что-что, а всякого рода чиновников она на свое место ставить умела. Парню все-таки влетело за попытку сорвать казнь, но всего лишь пара ударов палкой.
Когда казнили последних преступников, я находился чуть в сторонке, сидя на скамейке и гонял мысли. Рол вначале составлял мне компанию, но затем вернулся к остальным. И так было даже лучше — хотелось побыть со своими мыслями один на один.
Я уже почти привык к этим людям и, можно сказать, влился в коллектив, но узнай они, кто я такой на самом деле… не отправили бы они меня на плаху? Я понимаю, почему меня покрывает Катрина — она теперь в какой-то мере тоже полукровка, к тому же, я её спас с помощью моей крови.
— Вот уж не думала, что мой храбрый оруженосец, победитель демонов и богов, не сможет смотреть на обычную казнь, — усмехнулась Катрина и присела рядом. Я даже не заметил, как она подошла.
— Меня волнует не казнь, — честно ответил ей я. — Просто… если меня раскроют, я тоже могу оказаться на плахе.
— А, так вот ты о чем, — теперь она поняла, чем вызван мой бледный вид. — Могу тебя утешить. Есть шанс получить индульгенцию от Ордена и перестать скрываться.
— Что!? Почему ты мне раньше об этом не говорила!? — встрепенулся я.
— Потому что я сама об этом не знала до недавнего времени. Прецедентов единицы и последний был лет сорок назад.
— И что от меня требуется?
— Ничего. Точнее много чего, но в данный момент ничего. Индульгенция дается за героические дела во славу Ордена Ласточки.
— Я убил целого бога, — на всякий случай напомнил я.
— Да и я бы твоего бога убила. Слабый он. Настоящих богов обычным оружием, даже таким как у эльфов, не убьешь. Но я не об этом, — вернулась красавица к теме разговора. — Тут оценивается сразу весь послужной список, после чего выносится решение.