Избранник вечности
Шрифт:
– Что скажешь, друг мой? – с усмешкой спросил Гефестион. – Срочно посылай во Фригию гонца, чтобы вернуть Гекатея. А то много шума получится!
Александр ответил не сразу. Потянулся телом, как на разминке перед дракой, посерьёзнел.
– Пусть случится так, как сразу решено. Письма я не получал, и ты его мне не читал. Всё! Для нас Аттала уже нет. Выпьем за упокой! – понизил голос до шепота. – Письмо сожги. И с Дарием*, придёт время, разберёмся.
Гекатей возвратился через месяц. Сообщил в подробностях: Аттала закололи во время сна в его палатке. Войско, узнав о смерти командира, вначале взялись
Тело Аттала доставили в Македонию. Родственники захоронили его в родовой усыпальнице; никто вслух не говорил о причинах смерти, но затаились в обиде на нового царя. Чтобы в будущем не случилось ничего плохого с царём, он распорядился любыми путями освободиться от мужчин рода Аттала. После этого происходили странные вещи: каждый умирал от странных болезней и невероятных случайностей. Скоро получилось, что мстить за Аттала некому…
Очередь Аминты настала после того, как в Пелле появились слухи о том, что он жалуется на несправедливое отношение к нему со стороны нового царя. Однажды горожане узнали, что двоюродный брат Александра во время тренировочного боя с учителем наткнулся на собственный меч, по неосторожности…
Вслед за ним малыш Каран, сын Клеопатры от Филиппа, простудился, гуляя с няней на свежем воздухе, заболел и захлебнулся в кашле… Не успели македоняне осознать важность последней печальной новости, как в кабинете Александра появилась его мать. Не трудясь прятать улыбку, она радостно выдохнула с порога:
– Клеопатры нет!
– Что случилось? Кто посмел?
– Повесилась от горя.
Глаза Олимпиады светились нескрываемым счастьем, давая Александру возможность догадаться, что произошло на самом деле. Но он всё же спросил:
– В чём причина?
– А в том, что после смерти сыночка умерла дочь.
Олимпиада произносила каждое слово с наслаждением, словно пробовала божественный нектар. Довольная произведённым впечатлением, она удалилась, как уходит со сцены незаурядный актёр после заключительного акта греческой трагедии.
Александр послал за служанкой, сопровождавшей хозяйку к Клеопатре. Перепуганная рабыня рассказала, что Олимпиада велела взять какой-то ларец и идти за ней. В спальне Клеопатры, которая в этот момент оплакивала сына, Олимпиада сказала ей: «Милая, вот три подарка от меня. Возьми, что понравится». В ларце находились три предмета: кувшинчик, верёвка и кинжал. Клеопатра взяла верёвку, но прежде налила из бутылочки в чашу, отдала малютке-дочери; она возлежала у матери на коленях.
Александр пожелал объясниться с матерью, но его отвлекли срочные дела. А через несколько дней он понял, что в ближайшем окружении у него нет соперников, что означало одно – теперь царствовать будет без оглядки!
Череда странных расставаний с жизнью бывших соперников Александра по престолу не вызвала в Македонии больших возмущений и кривотолков. Молодой царь догадался, что народ полюбил не его, а уверенную власть, пусть временами жестокую. Народ готов подчиняться воле царя, когда всё, что выгодно, то и разумно.
Глава третья
Волчонок на престоле
Проверка на прочность
Для Александра
– Сейчас самое время! – взывал Демосфен к остальной Греции. – Филиппа нет! На месте царя сидит несмышлёный мальчишка, больше похожий на перепуганного волчонка! Парменион с отборным войском находится в Азии. Ради свободы объединимся в ненависти к Македонии, вместе мы сила! Освободимся от варваров!
Каждое утро Антипатр являлся к царю с нерадостными вестями из Афин, хотя успокаивал, говорил, что ситуация допустимая. По его совету, из Пеллы в Афины зачастили царские гонцы с заверениями в неизменной дружбе с афинянами, призывами к миру. Напрасно! Обстановка накалялась…
Александр понимал, что после смерти отца армия не готова воевать с Афинами. Враг слишком силён. К тому же Демосфен пользовался огромным авторитетом у населения остальных греческих городов. Из Афин в Фивы*, ещё города Фессалии* и Пелопоннеса* отправлялись делегации с призывами сопротивляться македонскому присутствию на греческой земле. Страстные призывы афинского демагога* к свободе будоражили воображение греков, сторонников Македонии становилось меньше, а призывающих к войне с ней – больше и больше.
Демосфен, зная о терзаниях молодого царя, издевался над памятью его отца. После известия о гибели Филиппа он облачился в праздничные одежды и с трибуны народного Собрания предложил отметить событие благодарственными жертвоприношениями в храмах. Призывал афинян посмертно наградить убийцу Павсания высшей почётной наградой – золотым венком.
Александр потребовал от афинян выдачи нарушителя спокойствия, а Демосфен сочинил по этому поводу басню, текст которой передали в Пеллу с очередным посыльным. В ней овцы выдавали волкам сторожевых собак. Царь возмутился, а Гефестион успокоил:
– Друг мой, гордись таким вниманием! Если раньше этот бешеный оратор обзывал тебя волчонком, в последней басне ты повзрослел, стал матерым волком. А себя называет псом, стерегущим греческих козопасов. Радуйся, милый волчище!
Александр, осознав юмор друга, громко расхохотался.
– Спасибо, успокоил! Согласен, для греков я буду вечно голодным волком, свирепым на расправу с безмозглыми овцами.
Антипатр не сидел без дела, через подкупы усилил деятельность своих осведомителей. Они доносили, что в Афинах помимо антимакедонской партии Демосфена есть немало сторонников Македонии, прикормленных ещё Филиппом. Например, Фокион, старый, но влиятельный военачальник, постоянно призывает сограждан к сдержанности и мирному разрешению споров с македонским царём. Недавно даже сказал: