Избранник. Трилогия
Шрифт:
Нет, конечно, он был не совсем прав, этот Комаров. Но большая доля истины в его рассуждениях присутствовала.
Ибо входы в природные туннели существуют возле каждой обитаемой планетной системы. Однако от туннеля надо еще несколько часов добираться до соседней с ним системы. А если вражеский корабль окажется способен объявиться прямо внутри межпланетного пространства, то этот факт позволит противнику получить решающее преимущество.
Пока росский фрегат доплетется до планеты, которую атаковал враг, защищать уже станет нечего и некого. И это – самое главное!..
– Что же вам нужно, профессор, чтобы ваша теория дала быстрые практические результаты?
Комаров
– Ну не скажу, что я сидел сложа руки. Кое-какие наработки на моей кафедре уже сделаны. Но этого, к прискорбию моему, очень мало. Надо переходить из области теории и расчетов на испытательную базу. Нужны модели. – Он рубанул рукой воздух. – В общем, ваше высочество, требуется срочно создать новый институт структуры пространства.
Создавать на голом месте целый институт – это вам не баран начихал! Это потребует времени и весьма немалого. А мы, похоже, и так уже катастрофически опаздываем по сравнению с нашими вероятными противниками…
Нет, тут требуются откровенно кардинальные меры!
– Подождите-ка, профессор… Насколько мне известно, институт структуры пространства в стране давно существует.
– Существует, ваше высочество! Но в этом учреждении всем заправляет ретроград Соболевский! Его отношение к моим научным трудам известно! – У Комарова от возбуждения покраснели щеки. – Если бы не Соболевский, отечественная наука, занимающаяся пространством, давно бы сделала гигантский шаг вперед!
– А если я подчиню академика Соболевского вам? Произведу, так сказать, административную реформу в вашей области… Если академик будет вынужден работать на развитие теории профессора Комарова и на ее немедленное приложение к практике?
Комаров остолбенел.
– Но… Как же… Да он никогда не согласится! Да он тут же начнет ставить мне палки в колеса! А то и откровенно саботировать работу!
– Это уже, извините, моя задача, профессор, – все организовать таким образом, чтобы он не ставил вам палки в колеса и не опустился до саботажа… Вы согласны, что, создавая институт с нуля, мы вообще рискуем опоздать? И он в конечном итоге может нам уже вообще не понадобиться?
Комаров тяжело вздохнул:
– Согласен, ваше высочество!
– Значит, иного выхода не существует. Ни у вас, ни у меня! Сегодня же вы получите соответствующие документы! И с завтрашнего дня прошу… велю вам приступать к работе на новом месте. Срочно набирайте людей, заказывайте необходимое оборудование. И торопитесь! Может статься, что от вашей работы будет зависеть судьба всей Империи!
– Я понимаю, ваше высочество! – Молодой профессор немедленно проникся торжественностью момента. – И я обещаю вам, что сделаю все возможное, чтобы…
– Этого мне мало, профессор! Все возможное сделает кто угодно. В том числе и академик Соболевский… Нужно, чтобы вы сделали и невозможное!
Лицо Комарова стало еще более торжественным. Теперь в его глазах светилось самое настоящее благоговение.
– Значит, я сделаю все невозможное, ваше высочество!
На сем они и расстались.
Результаты встречи весьма удовлетворили Осетра. Он был уверен, что Комаров теперь примется рыть носом землю в поисках решающего успеха.
Требовалось эту землю ему расчистить.
Глава пятьдесят шестая
Президент Росской академии наук Алексей Петрович Соболевский прибыл на аудиенцию через несколько часов после профессора Комарова.
Он сразу взял быка за рога.
– Я слышал, ваше высочество, что у вас уже побывал этот выскочка Комаров из Сахаровского университета. Я бы хотел настоятельно предостеречь вас, ваше высочество… Репутация профессора общеизвестна. Он – нетерпеливая и весьма увлекающаяся натура. Ради собственного и по большому счету мнимого успеха он готов на любые научные авантюры…
– Одну минутку, Алексей Петрович… Послушайте, пожалуйста, меня…
И Осетр повторил академику историю, которую рассказал профессору. А потом спросил:
– Как вы можете объяснить это странное исчезновение корабля?…
– Видите ли, ваше высочество… К сожалению, у меня не хватает данных, чтобы сделать хоть какой-нибудь вывод. Вот если бы мы могли произвести замеры изменения гравитационных полей в районе исчезновения…
– Мы уже не вольны этого сделать, господин Соболевский! А если теория профессора Комарова верна, то можем не получить такой возможности и в будущем. Потому что однажды прямо нам на голову свалится вражеский флот, воспользовавшийся преимуществами, которые предоставляются рукотворными туннелями Римана. И рано или поздно придет время разбираться, кто своим действием или бездействием поспособствовал успеху потенциального противника. Одним из виновников поражения стану я. Поскольку пошел на поводу у отдельных руководящих работников. А другим… вы догадываетесь – кто?
Соболевский мгновенно помрачнел. А потом и побледнел:
– Неужели, ваше высочество, вы хотите сказать…
– Пока я хочу сказать одно: ваше противодействие работе профессора Комарова… ваши, не побоюсь этого слова, близорукие интриги… привели к тому, что росская наука серьезно отстала на теоретическом направлении, которое может оказаться чрезвычайно важным для обороноспособности Империи. Поэтому я принял кардинальное решение. С завтрашнего дня институт структуры пространства, которым руководили вы, передается под начало профессора Константина Комарова. У вас, Алексей Петрович, есть выбор: либо вы будете сняты со всех своих постов, и на вас немедленно заведут уголовное дело по обвинению как минимум в саботаже чрезвычайно важных научных исследований, либо вы остаетесь на своих постах, но будете дальше работать под непосредственным руководством господина Комарова, пытаясь таким образом минимизировать вред, нанесенный вами отечественной науке. В этом случае у вас остается шанс сохранить все свои регалии.
– А как на все это посмотрит научная общественность? – Соболевский криво усмехнулся. – Ей может не понравиться, что науку пытаются двигать вперед сугубо административными методами. Новые знания не добываются с помощью приказов и назначений.
– При такой ситуации, в которую вы, академик, завели страну, мне глубоко наплевать, понравятся или не понравится мои действия научной общественности. Я – «росомаха»! И я вам могу железно пообещать… Я сломаю хребет любому, кто будет мешать мне защитить Империю. Я сломаю хребет всей вашей научной общественности со всеми ее понятиями и привычками. – Осетр постарался, чтобы голос его звучал максимально ровно, ибо нет страшнее угроз, чем те, что произносятся бесстрастным тоном. – Я вам скажу больше, Алексей Петрович… Даже если вы дадите согласие работать под началом профессора Комарова, я велю сотрудникам министерства имперской безопасности следить за вами, и не дай вам бог оступиться! Я велю прокуратуре проверить все финансовые дела вашей семьи, и не дай бог ни одному вашему родственнику попасть под подозрение!.. Я достаточно ясно выразился, ржавый болт вам в котловину?! – Только тут он позволил себе дать волю эмоциям.