Избранник. Трилогия
Шрифт:
— Спасибо, Остромир, за то, что не бросил меня позавчера вечером! Куда направляешься?
Осетра так и подмывалось рассказать, куда он направляется. Но это было глупо.
— Завтракать иду в «Ристалище».
— А в гостинице, что ж, не кормят?
— Кормят.
Как же от него отвязаться?..
— Кормят, но там нет Маруси.
— А-а… — Чинганчгук вдруг разулыбался. — Ну тогда другое дело! Загляни ко мне завтра. Разговор имеется.
— Загляну, — сказал Осетр.
И добавил мысленно: «Если возможность будет».
Чинганчгук забрался в кабину, и грузовик умчался прочь. А Осетр продолжил путь к «Ристалищу».
Когда
— Нашли мы твоего парня, — сказал Каблук. — В лесу он.
Вроде бы и ожидал Осетр от него этих слов, но они оказались неожиданными. Иначе с какой стати у него так заколотилось сердце?
— Он жив? — Осетр сглотнул, пытаясь взять себя в руки.
— Живее некуда. Деньги принес?
Осетр помотал головой.
— Почему? — Каблук грозно нахмурил брови.
— Я похож… как вы выражаетесь?., на лоха, да? Где гарантия, что вы действительно нашли того, кто мне нужен?
Каблук нахмурился еще больше:
— А моего слова тебе недостаточно?
Осетр помотал головой.
— Интересно, — сказал Каблук удивленно. — Кого другого я бы уже в пол втоптал и руки-ноги переломал.
— Пока я с вами не расплатился, не втопчете.
У Каблука дернулся уголок рта — будто он хотел и не позволил себе улыбнуться. А может, это просто был нервный тик.
— Ну и когда думаешь расплачиваться?
Осетр поерзал, отыскивая более уверенную позу. И нашел ее, только откинувшись на спинку стула.
— Вот что, Каблук… Мы сделаем так. Вы отвезете меня в лес, к тому, кого я разыскиваю. Потом привезете назад. В зависимости от нашей с компаньоном встречи меня одного или нас обоих. И только после этого я с вами расплачусь. Идет?
— Нет. — У Каблука сжались кулаки. — А если я просто выпущу тебе кишки?
— Здесь много свидетелей.
— Ничего, как-нибудь переживу! — Каблук опустил руку, а когда вытащил и положил на стол, из рукава торчала самая настоящая рукоятка ножа. — Впрочем, нет. Сам я тебя убивать не буду, не любитель я этого дела. Я поручу Кучерявому. У него люди умирают долго и мучительно. И найти их не находят — лес большой.
Осетр помотал головой:
— Не надо, Каблук. Я сказал. Только после того, как я побываю в лесу и вернусь. Вам невыгодно меня убивать. Во-первых, вы не получите денег. А во-вторых, мой отец подключит все свои связи, заплатит кому надо, и у вас тут земля начнет гореть под ногами. Для начала всем придется натянуть на шею баранки и ходить так, как вы давно отвыкли. Черепа ради вашего удобства пальцем о палец не ударят, им надо перед начальством свою задницу прикрыть будет. Ну а в-третьих, наш разговор записан и передан на вращающийся вокруг Крестов спутник, и вам-то точно будет не отвертеться.
Каблук смотрел на него, слегка опешив. У него опять дернулся уголок рта, и теперь это точно был нервный тик, потому что в такой ситуации становится не до улыбки даже самому распоследнему бандиту…
— Вот сучонок! — пробормотал он наконец, и во фразе этой явно прозвучало восхищение. — Ладно, пока твоя взяла. Но вернемся назад, расплатишься, и тогда берегись! Каблук не любит, когда его водят на коротком поводке. Никому еще не удавалось!
«Даудавалось, удавалось, — подумал Осетр. — Тому же Карабасу удается!»
Но говорить такое — означает тешить глупое самолюбие непрофессионала. А ведь он — «росомаха», «росомахе» не пристало вести себя как последнему щенку. Дяденька, вот вы меня ударили, а я сейчас папу приведу, у него черный пояс по рукопашке, он из вас отбивную сделает…
— Ладно-ладно, — сказал он. — Когда вернемся, тогда и посчитаемся.
Каблук внимательно изучил его физиономию. И теперь уголок рта у него скривился в явной усмешке, только присутствовало в этой усмешке еще что-то, недоверие какое-то — не то к словам Осетра, не то к собственным мыслям.
— Да-да… — Он мотнул головой — точь-в-точь как пару минут назад собеседник. — Сдается мне, кореш, что не тот ты, за кого себя выдаешь. Ох не тот! — Он погрозил пальцем.
Однако чужое открытие уже абсолютно не трогало Осетра. У него появилось ощущение предстоящей удачи. Говорят, такое бывает у охотников. И совершенно точно — у «росомах», капитан Дьяконов не раз говорил об этом кадетам. И самое главное в такой момент — не стать самоуверенным, потому что ощущение предстоящей удачи опьяняет почище любого спиртного напитка и вроде бы даже почище любви. Про любовь Осетр не знал, а про спиртной напиток говорили правду — почище. Иначе бы с какой стати появилось ощущение, будто стала шире грудная клетка и что, вздохнув, ты сдуешь весь этот дурацкий кабак, со всеми его столами и посетителями, со стойкой, Макарычем и Маруськой и даже вместе с висящей на стене иконой-этикеткой. Впрочем, это не удача, это всесилие. Но всесилия без удачи не бывает!
— Короче, если ты готов, можем поехать туда прямо сейчас.
— Куда? — не понял Осетр.
— В лес, к твоему компаньону. Вряд ли он тебя ждет, раз в бега ударился. Но мое дело — ваша встреча, а там уж разбирайтесь сами.
«Оп-паньки! — сказал себе Осетр. — Так мы не договаривались! Как же это я туда? Без оружия? Неподготовленный?»
Каблук ждал ответа.
«А что, собственно, такого! — сказал себе Осетр через мгновение. — «Росомаха» не может быть неподготовленным! А оружие у него всегда под рукой!»
Каблук ждал ответа.
«И вообще, — сказал себе Осетр, — такое сильное ощущение предстоящей удачи не может быть на пустом месте. Это — знак судьбы!»
— А поехали! — сказал он.
Каблук что-то хотел сказать. Но не сказал. Просто встал из-за стола и крикнул кабатчику:
— Макарыч! Запиши на мой счет. Правда, думаю, завтра этот шкет мой счет оплатит.
Глава тридцать шестая
Осетр еще в первый день заметил, что в Черткове распространены, в основном, два вида трансорта — грузовики-цистерны, как тот, на котором катался Чинганчгук, и автобусы. Было еще несколько микрох, перевозящих начальников-черепов, но они встречались крайне редко. За ближайшим углом их с Каблуком ждал автобус. Впрочем, вряд ли он ждал их с Каблуком, скорее всего он ждал одного Каблука, но из кабака явилось сразу двое пассажиров. Лобовое стекло на кабине было, разумеется, неполяризованным — транспорт на тюремной планете должен просматриваться насквозь, это закон. Как и отсутствие в обиходе летательных аппаратов. Где-то, наверное, стоят они под замком — на случай массовых беспорядков либо в случае экстренной медицинской помощи (только не для мертвяков!), но в обычное время над головой не встретишь…