Избранное (сборник)
Шрифт:
Как лечат стариков. (Для Р. Карцева и В. Ильченко)
Кабинет поликлиники. Действующее лицо – Доктор, бездействующее – Старик.
– Здравствуйте, доктор.
– Хорошо-хорошо, папаша, на что жалуетесь и домой.
– Знаете…
– Знаю. Быстренькуа…
– Меня по ночам что-то схватывает за талию и держит.
– Жена у вас есть?
– Умерла жена.
– Видите. Жена уже умерла… А вы на что жалуетесь?
– Знаете…
– Знаю. Быстренькуа… Вам сколько лет?.. (заглядывает в карточку.) Ого! Семьдесят три!
– Понимаете, доктор…
– Понимаю. Быстренькуа!
– По утрам. Понимаете.
– Понимаю, папаша, по утрам и по вечерам. Это все возрастное, папаша. Иди спокойно. Не загромождай.
– Но этого раньше не было.
– Конечно, не было. Вам когда-нибудь было семьдесят три? В первый раз. Мне когда-нибудь было тридцать два? Никогда.
– Может быть, послушаете?
– Что слушать? Я наизусть знаю. Ну, поднимите рубаху. Побыстрее, папаша. Так и быть. Не дышите, отче… Теперь дышите, дитя мое… Теперь согнитесь пополам…
– Тяжело.
– Видите, уже тяжело. Начинаем перекличку! Ревматизм?
– Есть.
– Радикулит?
– Есть.
– Ревмокардит?
– Есть.
– Желудок?
– Нет.
– (Поет.) Все нормально, старик, все в порядке!
– Как же? Оно же?
– Оно. Оно. Возрастное оно от времени, понимаете? От истечения…
– Может, выпишете что-нибудь?
– Что ж выписывать, рецепт тратить. Иди спокойно, папаша.
– Может быть, греть?
– А как же. Грей! Сядь на печку, приободрись!
– Паровое у меня.
– Возрастное, папаша, возрастное. Семьдесят три года громыхал. А тут соученик в тридцать два гикнулся. Иди, отдыхай, борец. Мне молодежь лечить надо. Скажи молодому, который за сердце держится, пусть войдет. Пожалуйста, молодой человек.
Личный опыт. (Для Р. Карцева)
Ничто так не приободряет человека, как личный опыт… Билеты у спекулянта взял в кино. Оказалось, на вчера, в другом городе и не в кино, а куда-то в планетарий. Черт с ним. Но опыт приобрел. Теперь дудки меня объедешь… Теперь билеты – намертво! Пока сам не обожжешься, никто тебе не докажет.
Копил на машину. Предупреждали! Ничего, купил. Подержанную. Всего пятьсот тысяч прошла, прогрохала. Доехал домой, а из дому – ни колесом. Ни гудком! Даже дверцу не откроешь. Что с ней ни делал – не идет, стерва! Все, что накопил, в нее вбухал и продать не могу… Вдряпался, конечно. Но опыт приобрел. Теперь на машину веревкой не затянешь. Даже разговоров избегаю.
Все самому надо испытать. Только на себе. Ничто так не убеждает, как собственный затылок. Говорили, готовый бери. А я сшил… Портной, как летчик. Он ошибется – я погиб. В общем, снять не могу. Трещит. Под горячей водой снимали. Дудки я теперь шить буду. Убедился. Конечно, средств на все эти опыты уходит – будь здоров. От еды временно отказался… Но неоценимый опыт приобрел. Багаж. Мудрость. Будет что молодежи рассказать!
Пошел к зубному технику одному. Они со стоматологом вместе. Ай!.. Чего они там?.. Ой, они там чего-то плавили вдвоем, в тигле… Чего-то там автогеном варили… Гипсом заливали… Еле отодрали… Вместе со своими зубами отодрали… И выколотить не могли, так и выбросили. Теперь, конечно, «с», «ж», «з», «ф», «к»,
Этот тип косой мне заграничную радиолу подбросил. «Хрундик». Многооборотную. С пяти метров берет. В его руках, на пустыре, она все брала. А у меня теперь на ней только чайник и «Маяк» с трудом… А я на нее сверхурочно, как дурачок, пульман цемента на горбу… А «Маяк» любой наш репродуктор берет, за пять рублей. Ничего. Поумнел. Опыт есть. Я теперь того косого за квартал… Найдет он меня… На всю жизнь зарекся радиолы брать… Шалишь! Умнеем на глазах!
С этой тоже так нехорошо получилось… С личной жизнью. Нелегко… Ой!.. Ну, дает она мне прикурить… Ой!.. Один раз ей изменил. Разок… Но теперь опыт есть. Обжегся. Все! Теперь ни ногой… Конечно, малость подзалетел… Платим теперь… Выплачиваем… Доходит до того, что в получку шесть рублей получаем. Двое там растут… Но опыт есть. Дудки теперь домой провожать, только до троллейбуса. Извините, я теперь опытный.
Что еще мне осталось?.. Ерунда. Почти все на своем опыте испытал.
Это все теория: красный свет, зеленый свет, а пока тебя не переедет, пока грузовик на себе не почувствуешь… Ну, не буду вас отвлекать…
Расцвет сатиры
Расцвет сатиры в 60-е, когда сатирику помогали все. Телевидение своими постановками и прямыми передачами выгоняло людей из дому. Начальство своей внешностью и речью их объединяло в едином порыве. Отмена концертов, запрещение программ, вырезание из текста обостряло внимание и тренировало сообразительность. Поиски выхода заставляли присматриваться и прислушиваться к любому искусству. А всеобщее пение во славу по всем трубам и проводам заставляло людей хохотать над шутками второго сорта и запоминать отдельные выражения, хвататься за голову от намеков. И любить. И обожествлять. И писать письма.
Да. Нелегко творить в такой оранжерейной атмосфере.
Города. (Для Р. Карцева)
Каждый город имеет свое лицо, и в каждом городе на один и тот же вопрос вам ответят по-разному. Ну, вот представьте себе – Рига. Высокие, вежливые люди. Здесь даже в трамваях разговаривают шепотом…
– Девушка, скажите, пожалуйста, как проехать на бульвар Райниса?
– Бульвар Райниса? Извините пожалюста… я плехо говорю по-рюсски. Бульвар Райниса… как это будет по-рюсски…
– Что на следующей, да?
– Нет, пожалюста, извините, будьте любезны, как это по-рюсски…
– Что, через одну, да?
– Нет, пожалюста, будьте любезны, как это будет по-рюсски… на предыдущей… пожалюста, но вы уже проехали. Тогда сойдете на следующей, пройдете, пожалюста, два квартала, пойдете пожалюста прямо, извините пожалюста, будьте любезны, вы опять проехали. Тогда сойдете на следующей, пройдете пять кварталов назад, повернете направо… пожалюста, извините будьте любезны, вы опять проехали… Простите мне сейчас выходить, вы вообще из трамвая не выходите, на обратном пути спросите… до свидания, пожалюста.