Избранное в двух томах. Том второй
Шрифт:
В это время падишах кзыл-башей женил своего сына. Во все стороны были посланы гонцы с оповещением о предстоящем торжестве. Со щедрыми подарками отправился туда и Айдарлы. Остановившись лагерем на расстоянии одного перехода от столицы кзыл-башей, он послал гонца к падишаху, чтобы сообщить о своем прибытии.
Скитающемуся по чужим странам, истосковавшемуся по родной земле Жомарту стало известно о прибытии хана Айдарлы на свадьбу. Он решил, что судьба повелела ему встретиться с любимой. Чтобы не быть опознанным, он оделся
К ханской ставке подъехал со своей свитой батыр Аббас, прозванный бесстрашным барсом Ирана. Торжественно заиграли кернаи. Айбарша вышла из шатра, и Жомарт вновь был ослеплен светлым сиянием ее прекрасного лица.
Сжигаемый любовным пламенем, Жомарт хотел показаться Айбарше.
«Луноликая красавица Айбарша, помогите бедному нищему», — сказал он, протянув к ней руку.
Айбарша, не удостоив нищего взглядом, бросила ему в ладонь серебряную таньгу и прошла перед батыром Аббасом, который медленно и важно ехал на белом коне с лихо закрученными пышными черными усами. Его черные очи сверкнули и остановились на красавице. Батыр, не в силах отвести глаз от Айбарши, осадил лошадь.
«Я слыхал, что у хана Айдарлы, владыки Аяз-Кала, есть красавица дочь Айбарша. Не ее ли я вижу?» — спросил он.
«Вы не ошиблись», — ответила Айбарша.,
«Тогда позволь оказать тебе достойное уважение. — Батыр Аббас слез с лошади и, почтительно прижав руки к груди, поприветствовал ее. — Когда передо мной пал город Чинмашин, я взял с ханской короны этот бриллиант. Прими его в знак уважения к тебе». Аббас снял со своей чалмы бриллиант величиной с большой палец и протянул его Айбарше.
«Надеюсь, не последней станет наша встреча, Аббас-мырза. И я не хотела бы отпустить вас, не удостоив внимания. Примите мой скромный дар», — сказала Айбарша и подарила ему свое золотое кольцо с голубым карбункулом — у ханской дочери было много колец.
Ва! К падишаху прискакал гонец и сообщил, что прибыл хан Айдарлы и ждет достойной своего звания встречи. То было время, когда полмира трепетало перед воинственной ордой кзыл-башей. Говорили: бросит падишах камень, он не вниз устремляется, а в гору.
«Неужели черный кот, проживающий в камышах Куван-Дарьи, считает себя равным льву Ирана? Пусть ждет там, когда начнется той, оповестим», — сказал спесивый падишах.
Насилие не признает достойных традиций. Ведь Айдарлы тоже был ханом страны, живущей под своим собственным знаменем. Он не выдержал подобного оскорбления и в ту же ночь, не дожидаясь пира, снялся со своей стоянки.
Тот, у кого в руках сила, оскорбляется так же легко, как наносит оскорбления сам.
«Айдарлы не такой уж могущественный хан, чтобы не оказать мне большего почтения. Давно он не видел нашествий и разжирел, как откормленный в стойле бык, — возмутился падишах. — Сними с него этот жир», — обратился он к батыру Аббасу и приказал ему отправиться в поход на Аяз-Калу,
Несметные полчища кзыл-башей напали на землю созаков. В великое смятение пришел мирный народ. Зная, что в открытом поле не сдержать натиска врага, хан Айдарлы отвел свою армию и всех мужчин, которые в состоянии были держать в руках оружие, в крепость Аяз-Кала. Кровожадные кзыл-баши, покорившие многие страны, не смогли пробиться к Аяз-Кале. Ва! Неприступной горой стояли эти каменные стены на пути врага. — И Даулетияр резким взмахом руки указал на дувал, где я сидел.
— Вот оно как! — воскликнул Рысмагамбет. — Многое же повидали эти молчаливые стены!
— Да, многое, — поддержал его Алдангар, и, видимо, от удивления его узкие глаза расширились, а нижняя губа отвисла.
Сумерки уже опустились, поглотив все вокруг. Гребни песков, казавшиеся бесконечным стадом двугорбых верблюдов, теряя свои очертания, волнообразно покачивались в черном мареве. Казалось, что сумеречная мгла населена духами древних воинов и я слышу шум сражения. На миг разорвалась мгла, засверкали пики и сабли, с шумом пронеслись стрелы, промелькнуло огромное войско, с разбегу осадившее коней перед крепостной стеной.
— Ва! Защитники Аяз-Калы решили умереть, но не сдаваться. Как волны о берег разбивались все атаки кзыл-башей. Батыр Аббас исчерпал все свое искусство полководца и стоял перед крепостными стенами, будто сабля, упершаяся в гранит.
Прильнув к крепостной щели, с вожделением смотрела Айбарша на батыра Аббаса, скакавшего перед ней на белом коне. Глаза его жадно сверкали, как у голодного волка, который не может пробраться в овчарню. Огонь желания сжигал Айбаршу, и порою она била ногами о крепостную стену.
Говорят, если твой ближний попал в беду, раздели с ним его участь. В тяжелые для созаков дни Жомарт вместе с другими пришел в крепость, решив, что и он должен защищать свой народ с оружием в руках. Когда он облачился в боевые доспехи, то сразу почувствовал себя прежним сильным батыром. Он внезапно выскакивал за ворота и с яростью разил кзыл-башей. Говорят, он был страшен, когда с остервенением несся навстречу смерти. Как-то в одной из крепостных башен Айбарша столкнулась с ним и на этот раз узнала батыра.
«Враг нас одолевает. Я написала послание — доставь его батыру Аббасу. Пусть отведет свою армию и вступит с нами в переговоры», — сказала она.
Жомарт через потайной ход пробрался в стан врага. Прочел Аббас послание ханской дочери и улыбнулся в усы.
«Оказывается, этот город снабжается водой через подземные трубы. Если они не сдадутся по своей воле, я их уморю жаждой. Ну, хан Айдарлы, когда капля воды станет единственной твоей мечтой, тогда я посмотрю на твое упрямство! А ты, джигит, покажи мне путь к трубам», — крикнул Аббас.