Избранное. Статьи, очерки, заметки по истории Франции и России
Шрифт:
А не получилось ничего по той простой причине, что в очередной раз, в 1863 году, восстали поляки, стремившиеся к национальной независимости, а мы их в очередной раз жестоко подавили. Во Франции к этому отнеслись, мягко говоря, неодобрительно. Около российского посольства в Париже устраивались многочисленные протестные акции. Французы единодушно осудили карательную операцию русской армии и требовали наказать Россию, вплоть до объявления ей войны.
Наполеон III сказал тогда нашему послу: «Я не могу пойти против общества». Да и сам французский император разделял общественные настроения. Столь ясно выраженная позиция и сорвала едва начавшееся
– А у нас всегда могли пойти, да и сейчас нередко могут,
– В этом, кстати говоря, принципиальное отличие нашей политической культуры и традиции от политической культуры и традиций Франции. У нас часто в истории игнорировали мнение общества, и эта традиция в определенной степени сохраняется до сих пор. Но все же, надо признать, что современное российское общество качественно отлично от советского общества 1960—1970-х годов, не говоря уже о сталинских временах.
Во Франции же всегда было по-другому. Почему? Этим вопросом я постоянно задаюсь в своих исследованиях.
Сейчас вот приступаю к новой книге с рабочим названием: «Россия и становление Третьей республики во Франции в 1870-е годы».
– Это время после отречения Наполеона III?
– Да, в результате поражения Франции во Франко-прусской войне в начале сентября 1870 года пала Вторая империя. Наполеон III вынужден был отречься, отправился в изгнание, где и умер. На обломках Второй империи родилась Третья в истории Франции республика.
Теперь вот изучаю этот исторический период, а параллельно завершаю книгу «Первые лица Франции. От Генриха IV до Эмманюэля Макрона». Она будет адресована широкому читателю, которому может быть интересна история Франции последних четырехсот лет.
Помимо собственно исследовательской работы, много лет занимаюсь публикацией найденных в архивах документов, а также редактирую выходящий с 1995 года тематический сборник «Россия и Франция XVIII–XX века». Вышло в свет уже двенадцать томов. В сборнике представлены статьи и документальные публикации по всему хронологическому и проблемному диапазону истории отношений между Россией и Францией. Среди наших авторов, как российские, так и иностранные, прежде всего французские, авторы.
– Мы сказали о том, что культурные отношения России и Франции всегда были чрезвычайно глубокими. Это проявлялось даже в том, что дворяне говорили по-французски зачастую чаще, чем по-русски, У Пушкина в лицее была кличка «Француз», Почему, как вы думаете? Эта традиция ушла? Не в этом ли причина упадка нашей культуры?
– Общее падение культуры, конечно, имеет место, но дело не только в этом. Действительно, французский язык преобладал вплоть до конца XIX века. Где тогда была Франция и где – Соединенные Штаты? Америку долго всерьез не воспринимали. В XIX и тем более в XVIII веке это была какая-то далекая периферия.
А Париж на протяжении двухсот лет считался «столицей мира», законодателем политической и всякой другой моды. Поэтому именно французский был языком международного общения. На нем велись переговоры, составлялись документы, тексты международных договоров. Дело порой доходило до абсурда. Например, вся дипломатическая переписка МИД России, по крайней мере, с середины XVIII века, велась только на французском языке. Французским влиянием была пронизана вся наша правящая и интеллектуальная элита. Вплоть до захудалых помещиков, которые сидели у себя в деревне, – они тоже старались говорить. Правда, на удивительной смеси «французского с нижегородским», как справедливо заметил один из наших классиков.
И лишь в начале XX века в России началось «возвращение к национальным истокам», когда и русские дипломаты стали, наконец, вести официальную переписку на родном языке, когда Санкт-Петербург был переименован в Петроград.
Но преобладающее французское влияние, безусловно, имело положительную сторону. С XVIII века в Россию потоком шла французская литература. Люди, умевшие читать, желавшие получить знания, читали не только романы, как барышни в «дворянских гнездах», но и французских мыслителей, просветителей, другую серьезную литературу. Так и получилось, что формирование русской интеллектуальной элиты происходило под сильным французским влиянием. Кстати, под этим влиянием вырос и русский либерализм, и революционный радикализм. Наши либералы и революционеры – это последователи французских учителей, «замутивших» у себя на родине четыре революции.
– На основе французской культуры?
– Да, но не только, конечно, французской.
Преобладающее французское влияние пошло на спад после Второй мировой войны, одновременно с общим ослаблением Франции, потерпевшей в 1940 году сокрушительное поражение.
На эту тему есть исторический анекдот. Когда фельдмаршала Кейтеля привели подписывать капитуляцию в Карлсхорсте, он вдруг увидел за столом, рядом с Жуковым, Теддером и Спаатсом, французского генерала де Латра де Тассиньи. Говорят, Кейтель выронил монокль и воскликнул, глядя на француза: «Как, и они тоже нас победили?!» Это, конечно, исторический анекдот, но он о чем-то говорит.
Честь бесславно капитулировавшей в 1940 году Франции спас генерал де Голль и участники французского Сопротивления, не смирившиеся с поражением и продолжившие борьбу за освобождение своей страны. В результате Франция оказалась в числе держав-победительниц.
И все же после войны влияние Франции, в том числе и культурное, стало заметно снижаться. Некоторое время, по инерции французский язык еще оставался языком международного общения, но он неуклонно вытеснялся английским или, скажем так, – «американским». Думаю, мое поколение было последним, кто еще успел испытать сильное французское культурное влияние, прежде всего, через художественную литературу, шансон (не путать с нашим полублатным песенным жанром) и кинематограф.
– Как же без «Фантомаса»-то жить!
– «Фантомас» и «Анжелика», были, пожалуй, последними всплесками интереса массового зрителя к французскому кино. А более взыскательный советский зритель увлекался кинематографом «Новой волны», смотрел фильмы Роже Вадима, Рене Клемана, Марселя Карне…
А потом Европу буквально накрыла волна американизации – с роком, джинсами и кока-колой. Французский язык потерял прежние позиции. В школах и университетах во всех странах упор стал делаться на английский язык, что мы сейчас и имеем. То же самое, кстати, происходит и во Франции.