Избранное
Шрифт:
Джек просмотрел их, и ему до смерти захотелось напиться. Этот ресторанчик, где подавали жаренное на углях мясо, был последней остановкой в его долгом ночном походе по кабакам, который он предпринял, лишь бы не возвращаться в отель, где наверняка поджидали в засаде репортеры. Опасения оказались обоснованными: сейчас в утренней газете он обнаружил свое имя — его искали, чтобы допросить, так как полиция установила, что он видел мэра одним из последних. Уже допросили секретаршу, мисс Ли, и она, заливаясь
Джек отшвырнул газету и потребовал счет. Смятый газетный лист посылал с тротуара ударные волны — «исчезновение важной персоны… человек, способный стать президентом… видный католик из мирян», — заставлявшие землю внизу бурлить.
Прежде чем уйти, Джек еще раз поставил «Бен» и под плачущий юношеский голос умчался на такси в яркий свет восходящего солнца, который, однако, то и дело мерк, словно перед ним металась чудовищная тень. На мгновение Джеку померещился падший ангел, такой огромный, что его не могла вместить и вселенная: он горбился под сводом небес, затмевая их своими крылами.
Ворота дома Мансано еще были на запоре. Охранник сначала доложил о его приезде, а потом уже отворил. Въехав во двор, Джек почувствовал — что-то не так. Дом выглядел каким-то голым. Потом он понял. Фонтан и высившаяся над ним статуя Александра Македонского исчезли. О них напоминали только камни развороченной площадки в центре ротонды. Из-за образовавшейся пустоты и ротонда, и сад, и сам дом, казалось, съежились. Все было словно в уменьшенном масштабе.
Моника Мансано, еще в пеньюаре, ждала его на лестнице.
— Боже милосердный, где это ты был, Джек?
Она тут же провела его через пустую комнату отца в ванную.
— Раздевайся и дай мне свою одежду. Посмотрим, что с ней можно сделать. Сейчас принесу купальный халат и полотенце.
Она принесла еще бритву, расческу и шлепанцы. А когда он вышел, кофе был уже готов.
— Будешь завтракать или хочешь сперва выспаться?
— Моника, я ничего не ел после вчерашнего обеда и совсем не хочу спать.
Она увела его на кухню и приготовила яичницу с колбасой.
— Единственная оставшаяся служанка чистит и гладит твою одежду.
— Репортеры здесь были? — спросил он.
— Налетели после полуденного выпуска новостей. Нам пришлось запереть ворота. Джек, когда ты видел Почоло в последний раз?
— Позавчера, на похоронах Алекса и на обеде с шампанским здесь, У твоего отца.
— Но вы уехали вместе.
— Мы отправились ко мне в номер.
— И он сказал тебе, что уходит в подполье?
— Нет.
— Сказал ли он хоть что-нибудь, что
— Не знаю. Мы говорили… о разных вещах.
— Ваша старая компания теряет одного за другим. Когда же твоя очередь?
— Ты хочешь знать, что будет со мной — просто ли я умру, исчезну или еще что? Убей, не знаю. Когда Альфреда бросила меня, я решил, что теперь я человек, с которым ничего не может случиться. Помнишь ту песню Синатры? «Со мною всякое случается…»
— Постучи по дереву, Джек.
Позднее, уже опять аккуратно одетый, он заявил, что должен повидать Гиноонг Ина.
— Я тебя подвезу. Мне надо отвезти кое-что пап а в аббатство.
Когда машина устремилась вниз по аллее, ему показалось, что он узнал женщину, мелькнувшую среди деревьев и обернувшуюся на шум машины.
— Да, — сказала сидевшая за рулем Моника. — Это Чеденг.
— Когда она приехала?
— Она не приезжала. Она все время была тут. Скрывалась.
— И знала, что я здесь?
— Вряд ли. Она живет в помещении для слуг, за домом. Там теперь никого нет.
— Какие у нее планы?
— Убей, не знаю, Джек, если употреблять твои выражения. Но она, как и я, не сможет оставаться здесь долго. Ведь дом уже продан.
Хотя он явился в «Самбаханг Анито» к девяти часам, Гиноонг Ина не смогла принять его раньше половины второго. Из провинций прибыли семь автобусов с паломниками, им надо было уделить внимание, потом полуденное молебствие, но она заверила Джека, что пока не собиралась идти обедать.
— После моления я чувствую такой подъем, что не могу есть, сначала надо как-то снять напряжение.
Они снова сидели на крыльце, и она сказала, что Почоло побывал у нее накануне исчезновения.
— По его словам, вы все знаете? Тогда вы уже наш, мистер Энсон. Да, Почоло сказал мне, что намерен уйти в подполье. Я пыталась разубедить его, но он настаивал, что должен. Если бы меня спросили, как ему следует поступить, я бы ответила: сбросить маску и перед всем миром открыто заявить о своем исповедании веры. Но Почоло находит прямо-таки детскую радость в игре в прятки.
— Он не боялся, что я разоблачу его?
— Нет, совсем не боялся. Мистер Энсон, он не убивал Нениту Куген.
— Он объяснил мне обстоятельства ее гибели.
— Нет, мистер Энсон, обстоятельства не могут быть объяснены, потому что они принадлежат царству анито.Как вы, к примеру, объясняли себе благоухание, исходившее от тела мертвой девушки? Тем, что машина была полна цветов? Вы наивны. Тогда бы запах не продержался целую ночь. Если Ненита источала благоухание, то это потому, что в ту ночь в пещере ей явилась богиня.