Избранное
Шрифт:
Урядник. Не знаю, Тевль. Хошь – руби, хошь – не руби! Мое дело сторона!
Тевье (зло). Э, нет, господин урядник! Вы тут власть! И не ждите сочувствия. Хоть бочку горилки выпей – совесть не зальешь! Поэтому смотрите! Я сейчас срублю этот дуб, чтоб вы всегда потом могли прийти сюда, посидеть на пеньке, отдохнуть от дел праведных!
Решительно шагнул к дереву, вонзил в него топор.
Ребе. Грех, Тевье! Бог накажет за грехи!
Тевье.
Решительно ударяет по стволу, ручка топора ломается. Тевье в отчаянии отбрасывает топор, садится на землю.
Урядник (поднял обломок топорища). Топорище-то… гнилое… (Всем.) Эх, мужики, нашли чего жалеть… Да много ль она дала вам, наша деревня? Земли вершок да пустой горшок!.. Да вам куда ни сошли – хуже не будет. Так что прощайте! И зла на сердце не держите! Налегке – оно легче уходить…
Ушел.
Мотл. А вообще, он прав… Зачем три дня? Что нам собирать три дня?
Первый еврей. Вам просто, Мотл. А у реб Лейзера – лавка.
Лейзер. Что это за лавка при таких покупателях? Смех, а не лавка.
Второй еврей. Тоже верно. И что это, прости господи, за деревня – Анатовка? Ее даже на картах не пишут, потому что название длинней, чем территория.
Мотл. Но мы здесь родились.
Второй еврей. И что? Зачем? Я вообще не знаю, для бедного человека лучше рождаться на белый свет или нет? Как думаете, ребе?
Ребе. Лучше не рождаться. Но не каждому так везет…
Первый еврей. Ну вот, ребе сказал мудрое слово. А теперь скажите: куда идти?
Ребе. Когда Бог сказал праотцу нашему Аврааму: «Изыди из страны своей», разве тот спрашивал… куда?
Второй еврей. Значит, на все четыре стороны… Понятно. А вы что скажете, реб Тевье?
Тевье. Ничего не скажу. Все слова сказаны. Прощаться будем молча.
Садится спиной к дереву, надвигает глубоко картуз, прикрывает глаза. Все тоже опускают голову. Тихо зазвучала музыка. Мотл запел песню об Анатовке. Ее негромко подхватывают остальные.
Картина шестая
Двор перед домом Тевье. Степан заколачивает окна досками. Появляется Федор.
Федор. Здравствуйте, дядя Степан.
Степан (неприветливо). Здорово!
Федор. А где хозяин?
Степан. Тута.
Федор (оглядев двор). Где?
Степан. Кто?
Федор. Тевль.
Степан. Тевль на кладбище пошел. С дочками.
Федор. А говорите «тута».
Степан. Ты ж про хозяина спрашивал… (Угрюмо стучит молотком.)
Федор (растерянно). Вы чего? Дом купили?.. (Степан не отвечает.) Зачем вам второй дом?
Степан. Пригодится.
Федор. И сколько заплатили?
Степан. Как сговорились, так и платил… Тебе-то чего? Сам прицениваешься?
Федор. Да нет. Я на чужую беду не покупщик.
Степан (с угрозой). Поговори у меня! «Не покупщик». Сперва дом разорят, а потом жалеют… И вообще, парень, шел бы ты отсюда. Не до тебя.
Федор. Мне надо поговорить с Тевлем.
Степан. Не будет он с тобой говорить.
Федор. Вы-то откуда знаете?
Степан. Ни с кем не говорит. Зарок дал… Понимаешь?
Федор. Не понимаю. (Повернулся к калитке.) Хава!
Робко вошла Хава с узелком.
Степан. А с ней и подавно…
Хава. Здравствуйте, дядя Степан.
Степан. Зря пришли, ребятки! Молчит Тевье! Вторые сутки молчит. Обет такой дал. Все равно, говорит, Бог наших слов не слышит. И замолк. Вот такие у нас проводы…
Хава. Все равно. Мы подождем…
Степан. Ваше дело… (Угрюмо стучит молотком.)
Федор. Зачем окна-то заколачиваете, раз купили?
Степан. А я люблю в темноте сидеть… (Бросил молоток.) Ну, шли бы лучше на станцию. К поезду. У поезда оно проще прощаться…
Хава. Мы не прощаться, дядя Степан. Мы хотим с ними ехать.
Степан. Да они сами неизвестно где жить будут.
Федор. Значит, и мы там же… Рядом.
Степан. Ну, с вами не соскучишься… Тогда вот что. Сховайтесь пока в доме… Подготовить старика надо. Сердце-то не железное…
Федор и Хава проходят в дом.
Появляются Тевье, Цейтл и младшие дочери. Тевье молча выкатывает телегу, начинает складывать на нее вещи. Цейтл печально смотрит на дом.