Избранное
Шрифт:
— В свое время поймете, — заверила нас Светлана, — подумайте.
Остаток вечера прошел у нас на редкость приятно, но я и Олег, он потом в этом признался, то и дело мысленно возвращались к Светланиной системе определять цифры, которые следовало зачеркнуть в карточках.
Расстались мы поздно. Вернувшись домой, уже открывая входную дверь, я услышал телефонный звонок.
— Ну что, старик? — Это звонил Олег. — Что скажешь?
— Дивный был вечер.
— А как насчет Светкиной системы, а? Интуиция плюс математика и электроника.
— Поживем — увидим, —
Но я не лег. Я достал листок с цифрами и принялся размышлять. Первые цифры — виды спорта, это ясно.
Через три минуты, как мне и было велено, я сперва написал единицу и под ней:
30 — парусный спорт (2),
29 — стрельба пулевая (9),
25 — лыжи — трамплин (6),
33 — фигурное катание (8),
31 — плавание (2),
14 — гребля (6).
Что же означают эти цифры в скобках?..
Ага! На полную расшифровку загадочной системы мне хватило и двух минут. Еще через минуту я набрал номер Олега. Он так молниеносно снял трубку, что я понял, он тоже не спал.
— А я тебе собрался звонить, — сказал Олег. — Я все разгадал!
— И я.
— Здорово моя Светочка придумала, — сказал Олег. — В скобках, судя по всему, порядковый номер буквы. «Парусный спорт» — вторая буква «а», «стрельба пулевая» — девятая буква «п» и так далее… В итоге — 1 апреля. Просто, как гениальное!..
Назавтра мы с Олегом решили зачеркнуть в своих карточках те самые виды спорта.
И что бы вы думали — нам повезло.
Мы выиграли по три рубля.
1978
МОНОЛОГ
Я, между прочим, никогда не считал себя мудрецом. Я как все. Просто я умею лучше, чем кое-кто другой, формулировать свои мысли. А чего ты улыбаешься?.. Нечего улыбаться. И не надо делать поспешных выводов. Не надо. Не треба.
Ты только не пожимай плечами, я ведь прекрасно понимаю, о чем ты сейчас думаешь, все это, можно сказать, печатными буквами написано на твоем лице. Да-да, и не отмахивайся.
Мы люди свои, и давай будем совершенно откровенны. Мы с тобой сейчас на работе, как говорится, каждый на своем участке. Если у тебя в данную минуту нет желания по-дружески со мной побеседовать, если тебе даже лень пошевелить языком, пожалуйста, я все беру на себя, как в универсаме.
У меня одна только просьба — не надо демонстративно смотреть на часы. Между прочим, Грибоедов правильно подчеркнул — счастливые часов не наблюдают. А у тебя такое лицо, как будто ты несчастный. А это ведь не так, а?..
Вот смотри — я сейчас проверяю, хорошо пишет мой шарик или не очень. Хорошо пишет. Нормально… Ты пойми, я потому к тебе обращаюсь, что ты умный человек и заметный работник. Твоя карточка висела на Доске почета и, наверное, опять будет висеть.
Ты сидишь напротив, и потому я могу говорить негромко, вполголоса, чтоб остальным не мешать, пусть работают на здоровье.
Для начала я тебе так скажу:
— Если человек не разбирается в основных жизненных процессах, то с ним вообще бессмысленно иметь дело. Правильно?
Ты скажешь:
— Не спорю. Согласен.
Тогда я тебе скажу:
— Уже не помню кто, не то поэт, не то философ, замечательно сказал: если человек не научился правильно решать сложные житейские проблемы, то, значит, он еще полностью не созрел для жизни.
Возможно, ты мне на это скажешь:
— Необязательно ссылаться на авторитеты и приводить цитаты. Свои надо иметь мысли в голове.
Я скажу:
— Правильно. Умница! А между прочим, вопрос-то здесь совсем в другом.
Ты скажешь:
— Нет, вопрос именно в этом.
Тогда я тебе скажу:
— В таком случае я остаюсь при своем мнении. У каждого человека свои аргументы.
Тут уж ты скажешь:
— Что правда, то правда.
Тогда я тебе скажу:
— Большое спасибо!
Ты, конечно, спросишь:
— За что?
И я тебе скажу:
— За то, что ты хоть раз в жизни со мной согласился.
Ты скажешь:
— Чего не сделаешь для хорошего человека.
Но при этом, я точно знаю, ты обязательно опять посмотришь на часы, и покачаешь головой, и ничего не скажешь…
И тут уж, могу спорить, кто-нибудь непременно подаст голос. Или Жуковников, или Анастасия Алексеевна. Скорее всего, именно она, поскольку она женщина и имеет равные права с мужчиной. Я точно знаю, она глянет в потолок, вздохнет и скажет своим строго официальным тоном:
— Эдуард Ермолаевич! Побойтесь бога! Мы работаем! У вас же буквально ни на минуту не закрывается рот — бу-бу-бу, бу-бу-бу… С ума ведь можно сойти!..
Я знаю, ты, конечно, промолчишь. А я скажу и Анастасии Алексеевне, и Жуковникову, я им так скажу:
— Хочу напомнить вам, дорогие коллеги, что человек современной формации тем отличается от обезьяны, что он мыслящее существо. Он способен из любого, даже самого мелкого, факта сделать должный вывод и обобщение…
Анастасия Алексеевна, конечно, выйдет из комнаты. И ты вслед за ней выйдешь, вроде бы покурить, хотя всем известно, что ты уже три месяца не куришь.
Мы останемся вдвоем с Жуковниковым, который наедине со своими мыслями.
Жуковникову я ничего не скажу, потому что бессмысленно с ним заводить разговор.
На часах уже без двадцати пять.
Есть еще время подумать о жизни.
1979
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Вот уже который год в один из майских вечеров мы встречаемся в нашем Доме культуры. При всех наградах, как говорится, в полном блеске приходят ветераны Великой Отечественной войны и гости. Нас, хозяев, значительно меньше, чем гостей, и мы собираемся пораньше. Мы все или почти все знаем друг о друге, но жизнь идет вперед, совершаются события разного масштаба, и людям, тем более знакомым, есть о чем поговорить. Добавлю, ни одна из таких встреч не обходится без веселых баек, что вполне естественно — весна, праздники, а где праздник, там и шутки.