Избранное
Шрифт:
А теперь прошу ответить, как с научной точки зрения объяснить описанное мною звуковое явление, которое лично я квалифицирую как чудо?..
Если в организме у человека скрыт особый источник для высказываний по ряду бытовых и прочих проблем, то где он примерно находится, по соседству с какими органами внутренней секреции?
Некоторые товарищи, не связанные с современной наукой, считают, что загадочное звучание является голосом совести.
Я в это, конечно, не верю. Совесть — явление абстрактное, и не может оно иметь свое мнение по самым разным моментам нашей действительности. Я прямо ставлю вопрос: кто внутри меня высказывается? Если бы это был какой-нибудь знакомый,
Понимаю, что ставлю перед вами очень даже непростой вопрос, как про летающие тарелки или про снежного человека, но верю, наука рано или поздно в точности определит, что к чему, и, в частности, скажет: следует ли оперативно реагировать на указания и отдельные реплики внутреннего голоса, в особенности в тех случаях, когда этот голос по некоторым вопросам имеет свое особое мнение?
Сам я человек любознательный, книги читаю, но пока что в результате чтения не получил убедительного ответа по данному конкретному поводу.
Обращаюсь к вам, как к представителю науки, которая в наше время так быстро идет вперед, что мы в отдельных случаях с трудом за ней поспеваем.
Ответить прошу на страницах журнала «Наука и жизнь», потому что не у одного меня иногда возникают подобные вопросы.
А пока что с нетерпением ожидаю ответа.
1982
СТИХОТВОРЕНИЕ В ПРОЗЕ
Клоков любил поговорить с женой. Впрочем, эта довольно популярная форма человеческого общения, как правило, больше походила на монолог, супруге Клокова, Марии Павловне, отводилась второстепенная роль — она внимательно слушала, кивала, улыбалась или озабоченно хмурилась, в прямой зависимости от содержания клоковской речи.
На сей раз, явившись с работы, молча и рассеянно поужинав, глава семьи опустился в кресло перед телевизором, однако включать его не стал. Противоестественное поведение мужа вызвало у Марии Павловны легкую тревогу.
— Женя, почему молчишь?.. Что-нибудь случилось на работе?
Клоков еще не решил, стоит ли ввести жену в курс дела и сообщить ей о причине своего душевного смятения. «Стоит, — мысленно заключил он, — скажу, кому же мне сказать, если не ей?»
— Маруся, ты женщина умная… Хочу с тобой посоветоваться, — произнес наконец Клоков, и Мария Павловна в благодарность за оказанное доверие села на тахту, готовая выслушать что-то безусловно важное.
— Ты меня только не перебивай. Изложу все по порядку.
Супруга согласно кивнула.
— Я тебе, кажется, говорил, Муртазин — наш директор — две недели как в отпуске, в доме отдыха он, на Валдае… Вчера прямо с утра заходит ко мне Симаков и говорит: «Слушай-ка, Евгений Акимыч, поскольку ты довольно-таки свободно владеешь стихом, очень, мне думается, будет неплохо, если бросишь на это свои природные данные и отгрохаешь поздравление в стихах Муртазину Михаилу Кирилловичу в связи с днем его рождения. Получит на отдыхе поздравление и сделает вывод, что в тресте его не забыли и все как один знают ему цену».. Тогда я Симакову говорю: сочинять-то ведь не все будут. Он говорит: «Ну и что? Если кто пожелает, может и свою подпись добавить. Давай в срочном порядке вдохновляйся, и чтоб рифмы у тебя были со Знаком качества…»
Клоков помолчал и извлек из глубины кармана сложенный вдвое листок.
— Часок посидел, Маруся, и вот написал. Вдохновился. Симаков с ходу одобрил, снес машинистке, она тут же перепечатала, подписи решили не собирать, и я внизу уже своей рукой приписал: «От имени и по поручению Е. А. Клоков». Положил Симаков мое сочинение в конверт и отправил туда, на Валдай…
Тяжело вздохнув, Клоков заглянул в листок и прочитал:
— «Муртазину Михаилу Кирилловичу.
Вся ваша жизнь — продвиженье По трудной и крутой тропе. Мы вам желаем в день рожденья Того же точно, что себе. Вы не строитель, не корректор, Не фигурист и не боец, Вы персонально наш директор, Руководитель и отец. Вы на Валдае отдыхайте, Почаще чарку подымайте За то, чтоб наш десятый трест Встал на одно из первых мест!»Дочитав свой стихотворный труд, Клоков сложил листок пополам в ожидании, что скажет Мария Павловна, но та не торопилась. При оценке литературного произведения всегда следует предварительно подумать.
— Вообще-то довольно складно у тебя получилось… Но знаешь… А вдруг ваш Муртазин что-нибудь не так поймет?..
— Вот именно. Истолкует по-своему, а ты потом оправдывайся…
Мария Павловна устремила взгляд вдаль, что у нее всегда сопутствовало напряженной работе мысли, и Клоков это знал.
— Не теряй времени, Женя.
— Ты что имеешь в виду?
— Адрес дома отдыха помнишь?.. Напиши Муртазину, но не в рифму, а как все нормальные люди пишут. Короче говоря, внеси полную ясность, чтобы он все понял как надо.
Клоков приободрился:
— Маруся, ты умница! Если хочешь знать, когда домой ехал, я еще в троллейбусе про это подумал… Смотри свою «Кинопанораму» одна, а я сейчас сяду и напишу.
Мария Павловна включила телевизор. Ведущий «Кинопанорамы», известный режиссер, лукаво улыбался, словно он присутствовал при беседе супругов, и эта его улыбка была как знак поощрения только что родившейся идеи внести ясность в создавшуюся ситуацию.
Трудился Клоков в поте лица часа два, не меньше. В результате из-под его шариковой ручки на свет появилось эпистолярное произведение. Еще не остывший от процесса творчества, Клоков не стал будить жену и вполголоса прочитал начертанное им послание:
— «Уважаемый Михаил Кириллович!
Надо думать, Вы получили, а если нет, то не сегодня завтра получите поздравление в стихах по случаю Вашего дня рождения. Не буду скрывать — автором стихов являюсь лично я и потому считаю, что надо обязательно внести ясность в данном вопросе.
Вы все поймете, если это мое письмо будете читать, имея перед глазами то, которое я написал в стихотворной форме.
Начнем по порядку. Что я конкретно хотел выразить в первых двух строчках? Все наши сотрудники отлично знают, что до прихода в трест Вас не раз передвигали с одного места на другое, и слова «по крутой тропе» дают понять, что все время Вы шли на повышение. Насчет вторых строчек честно Вам скажу вот что. Уже давно в тресте поговаривают, что Вас от нас заберут не то в главк, не то еще куда-то, и, таким образом, в тресте Вы работать уже не будете. Конечно, можно понять мои стихотворные слова и так, что мы желаем в данном случае Вам того же, что и себе, то есть чтобы вместо Вас трестом руководил новый директор. Лично у меня подобная мысль пока что полностью не оформилась.