Избранное

Грин Грэм

— Что тебе даст, если ты его не отпустишь, Леон?

— Мы перешли границу, чтобы совершить определенную акцию. Многие наши сторонники будут разочарованы, если мы ничего не добьемся. В нашем положении непременно надо чего-то добиться. Даже похищение консула — это уже кое-что.

— Почетного консула, — поправил его доктор Пларр.

— Оно послужит предостережением более важным лицам. Может, они отнесутся серьезнее к нашим угрозам. Маленькая тактическая победа в долгой войне.

— Значит, как я понимаю, ты готов выслушать

исповедь незнакомца и дать ему отпущение грехов перед тем, как его убьешь? Ведь Чарли Фортнум — католик. Ему будет приятно увидеть священника у своего смертного одра.

Отец Ривас сказал негру:

— Дай мне сигарету, Пабло.

— Он будет рад даже женатому священнику вроде тебя, Леон.

— Ты охотно согласился нам помогать, Эдуардо.

— Когда речь шла о после. Его жизни не угрожала никакая опасность. И они пошли бы на уступки. Притом — с американцем… это как на войне. Американцы сами поубивали прорву людей в Южной Америке.

— Твой отец один из тех, кому мы стараемся помочь, если он еще жив.

— Не знаю, одобрил ли бы он ваш метод.

— Мы этого метода не выбирали. Они нас довели.

— Ну что вы можете попросить в обмен на Чарли Фортнума? Ящик хорошего виски?

— За американского посла мы потребовали бы освобождения двадцати узников. За британского консула, вероятно, придется снизить цену наполовину. Пусть решит Эль Тигре.

— А где же он, черт бы его побрал, этот ваш Эль Тигре?

— Пока операция не кончена, с ним имеют связь только наши в Росарио.

— Наверное, его план не был рассчитан на ошибку. И не учитывает человеческую природу. Генерал может убить тех, кого вы просите освободить, и сказать, что они умерли много лет назад.

— Мы неоднократно обсуждали эту возможность. Если он их убьет, то в следующий раз мы предъявим ему еще большие требования.

— Леон, послушай. Если вы будете уверены, что Чарли Фортнум ничего не вспомнит, право же…

— А как мы можем быть в этом уверены? У тебя нет такого лекарства, чтобы заглушить память. Он так тебе дорог, Эдуардо?

— Он — голос в исповедальне, который мне знаком.

— Тед, — окликнул его знакомый голос из задней комнаты. — Тед!

— Видишь, — сказал отец Ривас. — Он тебя узнал.

Доктор Пларр повернулся спиной к судьям и вышел в соседнюю комнату.

— Да, Чарли, я тут. Как вы себя чувствуете?

— Ужасно, Тед. Что это? Где я?

— У вас была авария. Ничего страшного.

— Вы отвезете меня домой?

— Пока не могу. Вам надо спокойно полежать. В темноте. У вас легкое сотрясение мозга.

— Клара будет беспокоиться.

— Не волнуйтесь. Я ей объясню.

— Не надо ее тревожить, Тед. Ребенок…

— Я же ее врач, Чарли.

— Конечно, дорогой, я просто старый дурак. Она сможет меня навестить?

— Через несколько дней вы поедете домой.

— Через несколько дней? А выпить что-нибудь тут найдется?

— Нет. Я дам вам кое-что получше,

чтобы вы заснули.

— Вы настоящий друг, Тед. А кто эти люди там рядом? Почему вы светите себе фонариком?

— Не работает электричество. Когда вы проснетесь, будет светло.

— Вы заедете меня проведать?

— Конечно.

Чарли Фортнум минутку полежал спокойно, а потом спросил так громко, что его должны были слышать в соседней комнате:

— Ведь это же была не авария, Тед?

— Конечно, это была авария!

— Солнечные очки… где мои солнечные очки?

— Какие очки?

— Очки были Кларины, — сказал Чарли Фортнум. — Она их так любит. Не надо было мне их брать. Не нашел своих. — Он подтянул повыше колени и со вздохом повернулся на бок. — Важно знать норму, — произнес он и замер — точь-в-точь как состарившийся зародыш, который так и не сумел появиться на свет.

Отец Ривас сидел в соседней комнате, положив голову на скрещенные руки и прикрыв глаза. Доктор Пларр, войдя туда, подумал, что он молится, а может быть, только прислушивается к словам Чарли Фортнума, как когда-то прислушивался в исповедальне к незнакомому голосу, решая, какую назначить епитимью…

— Ну и шляпы же вы, — попрекнул его доктор Пларр. — Ну и любители!

— На нашей стороне только любители. Полиция и солдаты — вот те профессионалы.

— Почетный консул, да еще алкоголик, — вместо посла!

— Да. Че Гевара тоже снимал фотографии как турист, а потом их терял. Тут хотя бы ни у кого нет аппарата. И никто не ведет дневник. На ошибках мы учимся.

— Твоему шоферу придется отвезти меня домой, — сказал доктор Пларр.

— Хорошо.

— Я завтра заеду…

— Ты здесь больше не понадобишься, Эдуардо.

— Тебе, может, и нет, но…

— Лучше, чтобы он тебя больше не видел, пока мы не решили…

— Леон, — сказал доктор Пларр, — неужели ты серьезно? Старый Чарли Фортнум…

— Он не в наших руках, Эдуардо. Он в руках правительства. И в божьих, конечно. Как видишь, я не забыл той моей трескотни, но мне еще ни разу не приходилось видеть, чтобы бог хоть как-то вмешивался в наши войны или в нашу политику.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1

Доктор Пларр хорошо помнил, как он познакомился с Чарли Фортнумом. Встреча произошла через несколько недель после его приезда из Буэнос-Айреса. Почетный консул был в стельку пьян и не держался на ногах. Доктор Пларр шел в «Боливар», когда из окна Итальянского клуба высунулся пожилой джентльмен и попросил помочь.

— Проклятый официант ушел домой, — объяснил он по-английски.

Когда доктор Пларр вошел в клуб, он увидел пьяного, но вполне жизнерадостного человека, он, правда, не мог встать на ноги, но это его ничуть не смущало. Он заявил, что ему вполне удобно и на полу.