Избранное
Шрифт:
Я исподлобья взглянул на него, пытаясь определить, какой эффект возымели мои слова и действия. Чем меньше я ухитрялся выдавать себя, тем лучше. Тем более что он не показался мне таким простачком, как пытались представить его те, кто готовил меня к заданию. Малейший промах может все испортить. Я произнес:
— Может, миль сто, а может, и больше.
Он немного подумал, глядя на меня сверху. Глаза его были достаточно дружелюбными, но, казалось, смотрели куда-то сквозь меня. Они напоминали свечу, горящую на окне незнакомого дома.
— Там, куда они упали, нехорошие места, — наконец сказал он. — Башни Нанди очень круты.
Я знал это. И место выбирал очень тщательно. Я бросил на него мужественный, исполненный беззаветной решимости взгляд.
— Там находятся десять человек, и я отвечаю за их жизни. Я обязан сделать все, что в моих силах.
Его взгляд встретился с моим. И в первый раз с момента нашей встречи в его взгляде промелькнул какой-то теплый огонек.
— Сначала ты должен поесть и отдохнуть.
Я хотел сказать что-нибудь, чтобы он поглубже заглотил наживку, но как раз в этот момент мир медленно начал кружиться вокруг меня. Я сделал шаг, чтобы восстановить равновесие, но тут пространство вокруг меня заполнили какие-то светящиеся хлопья, затем окружающее стало ускользать от меня, и я скользнул туда, где меня терпеливо все это время поджидала тьма…
Я проснулся и увидел, как над моей головой на гладком потолке, сделанном из какого-то дерева, пляшут оранжевые отблески света. Потолок находился на высоте футов двадцати. Свет исходил от очага, в котором запросто можно было зажарить целого быка. Очаг был сложен из глыб, вполне годящихся на надгробие. Я возлежал на постели, не намного более обширной, чем теннисный корт, а воздух был напоен ароматами супа.
Я подполз к краю постели и рискнул спрыгнуть с высоты в четыре фута. Ощущение было такое, что у меня не ноги, а переваренные макароны. Ребра ныли, возможно, оттого что я долго лежал на плече великана.
Он взглянул на меня из-за высокого стола, за которым сидел.
— Ты был измотан, — проговорил он, — и у тебя было много ушибов.
Я оглядел себя. На мне не было ничего, кроме нижнего белья.
— Где мой скафандр?! — рявкнул я.
И моя грубость была вызвана не просто слабостью. Я представил себе свое снаряжение стоимостью в шестьдесят тысяч кредитов и сделку стоимостью в миллион неизбежно брошенными в утилизатор или в огонь и ожидающий меня вместо них комплект теплой одежды.
— Вот он, — мой хозяин указал на край постели.
Я схватил скафандр, проверил его. Как будто все было о’кей. Но все это было не по мне. Мне не нравилось то, что человек, с которым позже мне придется иметь дело, ухаживает за мной, совершенно беспомощным.
— Ты отдохнул, — сказал великан, — теперь поешь.
Я уселся за стол, подложив под себя стопку сложенных одеял, и принялся за настоящий котел густого варева из каких-то очень вкусных зеленых и красных овощей и кусков нежного белого мяса.
Был и хлеб, твердый, но вкусный, с привкусом орехов. Было вино, самодельное, красное вино, которое, однако, показалось мне гораздо более вкусным, чем любое коллекционное из погребов Арондо на Плезире-4. После трапезы великан разложил на столе карту и указал местность, представляющую собой горный массив, изрезанный вершинами и пропастями.
— Если отсек здесь, — сказал он, — будет трудно. Но, возможно, он упал вот сюда, — он указал на сравнительно более ровную местность к юго-востоку от непроходимых гор.
Я сверился с индикатором, определяя азимут. Направление, которое я указал ему ранее, отклонялось от истинного всего градуса на три. При расстоянии в 113,8 миль — а именно такое расстояние указывали приборы — мы промахнулись всего миль на десять.
Великан стал прокладывать линию нашего маршрута на карте. Она прошла вдоль края того, что он называл Башнями Нанди.
— Возможно, — произнес он. Он явно относился к людям, которые не любят сорить словами.
— Сколько еще будет длиться день? — спросил я.
— Часов пятьдесят или около того.
Это означало, что я провел в забытьи почти шесть часов. Это мне тоже не понравилось. Время — деньги, да и к тому же мой график был довольно напряженным.
— Ты связался с кем-нибудь?
Я бросил взгляд на большой старомодный экран у стены. Это была стандартная модель, работающая в У-диапазоне с радиусом охвата в полмиллиона световых лет. Значит, контакт со станцией Кольцо-8 занимает примерно четыре часа.
— Я сообщил мониторной станции, что ты благополучно приземлился, — ответил он.
— А что еще ты им сообщил?
— Больше сообщать было нечего.
Я поднялся.
— Тогда можешь снова связаться с ними, — заявил я. — И скажи им, что я нахожусь на пути к грузовому отсеку.
На лице я старался сохранять выражение беззаветности героя-скромняги, который не нуждается в проповедях со слезами. Уголком глаза я заметил, как он кивнул, и тогда я на какое-то время даже усомнился в своей способности к анализу характеров, если это воплощение мужественности намерено было поберечь свою задницу и предоставить маленькому бедняжке одному проделать весь путь.
— Дорога будет нелегкой, — заметил он. — На перевалах сильные ветры. А на вершинах Куклэйна лежит снег.
— Ничего страшного. Надеюсь, что обогреватель скафандра справится со всем этим. Вот если бы ты одолжил мне немного воды и пищи…
Он подошел к полкам и снял мешок, размерами напоминающий климатическую установку для пятикомнатного полевого купола. Теперь я наверняка знал, что жертва попала в мою западню.
Он сказал:
— Если ты ничего не имеешь против, Карл Паттон, я пойду с тобой.