Избранное
Шрифт:
Жил в гостинице «Советской» несоветский человек.
Джон Ланкастер в одиночку, преимущественно ночью,
Щёлкал носом — в нем был спрятан инфракрасный
объектив, —
А потом в нормальном свете представало в чёрном цвете
То, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив.
Клуб на улице Нагорной стал общественной уборной,
Наш родной Центральный рынок стал похож на грязный
склад.
Искажённый микропленкой, ГУМ стал маленькой избёнкой,
И
Но работать без подручных, может — грустно, может —
скучно.
Враг подумал, враг был дока, — написал фиктивный чек.
Где-то в дебрях ресторана гражданина Епифана
Сбил с пути и с панталыку несоветский человек.
Епифан казался жадным, хитрым, умным, плотоядным.
Меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел.
В общем, так: подручный Джона был находкой для шпиона.
Так случиться может с каждым, если пьян и мягкотел.
— Вот и первое заданье: в три пятнадцать, возле бани,
Может, позже, может, ране — остановится такси.
Надо сесть, связать шофера, разыграть простого вора,
А потом про этот случай раструбят по Би-би-си.
И еще. Оденьтесь свеже, и на выставке в Манеже
К вам приблизится мужчина с чемоданом, скажет он:
— Не хотите ли черешни? — Вы ответите: — Конечно. —
Он вам даст батон с взрывчаткой — принесёте мне батон.
А за это, друг мой пьяный, — говорил он Епифану, —
Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин… —
Враг не ведал, дурачина, — тот, кому всё поручил он,
Был чекист, майор разведки и прекрасный семьянин.
Да, до этих штучек мастер этот самый Джон Ланкастер.
Но жестоко просчитался пресловутый мистер Пек.
Обезврежен он, и даже он пострижен и посажен.
А в гостинице «Советской» поселился мирный грек.
[1966]
МЫ В ОЧЕРЕДИ ПЕРВЫЕ СТОЯЛИ
А люди всё роптали и роптали,
А люди справедливости хотят:
— Мы в очереди первые стояли,
А те, кто сзади нас, — уже едят.
Им объяснили, чтобы не ругаться:
— Мы просим вас, уйдите, дорогие!
Те, кто едят, ведь это — иностранцы,
А вы, прошу прощенья, кто такие?
Но люди всё ворчали и ворчали,
Наверно, справедливости хотят:
— Мы в очереди первые стояли,
А те, кто сзади нас, — уже едят.
Но снова объяснил администратор:
— Я вас прошу, уйдите, дорогие!
Те, кто едят, ведь это — делегаты,
А вы, прошу прощенья, кто такие?
А люди всё кричали и кричали,
А люди справедливости хотят:
— Мы в очереди первые стояли,
А те, кто сзади нас, — уже едят.
[1966]
ПИСЬМО НА СЕЛЬХОЗВЫСТАВКУ
Здравствуй, Коля, милый мой, друг мой ненаглядный!
Во первых строках письма шлю тебе привет.
Вот приедешь ты, боюсь, занятой, нарядный,
Не заглянешь и домой — сразу в сельсовет.
Как уехал ты — я в крик — бабы прибежали:
— Ох, разлуку, — говорят, — ей не перенесть.
Так скучала за тобой, что меня держали,
Хоть причина не скучать очень даже есть.
Тут вон Пашка приходил — кум твой окаянный.
Еле-еле не далась — даже счас дрожу.
Он три дня уж, почитай, ходит злой и пьяный,
Перед тем, как приставать, пьёт для куражу.
Ты, болтают, получил премию большую!
Будто Борька — наш бугай — первый чемпион!
К злыдню этому, быку, я тебя ревную
И люблю тебя сильней, нежели чем он.
Ты приснился мне больной, пьяный и угрюмый,
Если думаешь чего, так не мучь себя.
С агрономом я прошлась, только ты не думай, —
Говорили мы весь час только про тебя.
Я-то ладно, а вот ты — страшно за тебя-то.
Тут недавно приезжал очень важный чин,
Так в столице, говорит, всякие развраты,
Да и женщин, говорит, больше, чем мужчин.
Ты уж, Коля, там не пей — потерпи до дома.
Дома можешь хоть чего — можешь хоть в запой.
Мне не надо никого, даже агронома.
Хоть культурный человек — не сравню с тобой.
Наш амбар в дожди течёт — прохудился, верно.
Без тебя невмоготу — кто создаст уют!
Хоть какой, но приезжай, жду тебя безмерно.
Если можешь — напиши, что там продают.
[1966]
ПИСЬМО С СЕЛЬХОЗВЫСТАВКИ
Не пиши мне про любовь — не поверю я.
Мне вот тут уже дела твои прошлые!
Слушай лучше: тут с лавсаном материя.
Если хочешь, — я куплю, вещь хорошая.
Водки я пока не пью, ну ни стопочки!
Экономлю и не ем даже супу я,
Потому что я куплю тебе кофточку,
Потому что я люблю тебя, глупая!
Был в балете: мужики девок лапают,
Девки все, как на подбор, в белых тапочках.
Вот пишу, а слёзы душат и капают —
Не давай себя хватать, моя лапочка!
Наш бугай — один из первых на выставке,
А сперва кричали, будто бракованный!
Но очухались, и вот дали приз-таки.