Избранное
Шрифт:
Ищут веселой толпой.
Звери, забыв вековечные страхи,
С твердою верой, что все по плечу,
Шкуры рванув на груди, как рубахи,
Падают навзничь: бери — не хочу!
Сколько их в кущах — столько их в чащах,
Ревом ревущих, рыком рычащих.
Сколько бегущих — столько лежащих
В дебрях и кущах, в рощах и чащах.
Рыбы пошли косяком против волн —
Черпай руками, иди по ним вброд!
Столько желающих прямо на стол,
Сразу
Рыба не мясо — она хладнокровней:
В сеть норовит, на крючок, в невода.
Рыба погреться желает в жаровне,—
Море по жабры, вода — не вода.
Сколько их в кущах — столько их в чащах,
Скопом плывущих, кишмя кишащих,
Друг друга жрущих, тучных и тощих
В дебрях и кущах, в чащах и рощах.
Птица на дробь устремляет полёт,
Птица на выдумки стала хитра:
Чтобы им яблоки всунуть в живот —
Гуси не ели с утра.
Сильная птица сама на охоте
Хилым собратьям кричит: — Сторонись! —
Жизнь прекращает в зените, на взлёте,
Даже без выстрела падая вниз.
Сколько их в кущах — столько их в чащах,
Выстрела ждущих, в силки летящих.
Сколько плывущих — столько парящих
В дебрях и кущах, в рощах и чащах.
Шкуры не хочет пушнина носить,
Так и стремится в капкан и в загон.
Чтобы людей приодеть, утеплить,
Рвётся из кожи вон.
В ваши силки — призадумайтесь, люди! —
Прут добровольно в отменных мехах
Тысячи сот в иностранной валюте,
Тысячи тысячей в наших деньгах.
Сколько их в кущах — столько их в чащах,
Дань отдающих, даром дарящих,
Шкур настоящих, нежных и-прочных
В дебрях и чащах, в кущах и рощах.
В сумрачных чащах, дебрях и кущах
Сколько рычащих — столько ревущих,
Сколько пасущихся — столько кишащих,
Мечущих, рвущихся, живородящих,
Серых, обычных, в перьях нарядных,
Сколько их, хищных и травоядных,
Шерстью линяющих, шкуру меняющих,
Блеющих, лающих млекопитающих.
Сколько летящих, бегущих, ползущих —
Столько непьющих в рощах и кущах,
И некурящих в дебрях и чащах!
И пресмыкающихся, и парящих,
И подчинённых, и руководящих,
Вещих и вящих, врущих и рвущих
В дебрях и чащах, в рощах и кущах!
Шкуры не порчены, рыба — живьем,
Мясо без дроби — зубов не сломать.
Ловко, продуманно, просто, с умом,
Мирно — зачем же стрелять?
Каждому егерю — белый передник,
В руки — таблички: «Не бей! Не губи!»
Всё это вместе зовут — заповедник,
Заповедь только одна— «Не убий!».
Но…
И сторожащих, и стерегущих,
И загоняющих — в меру азартных,
Плохо стреляющих и предынфарктных,
Травящих, лающих, конных и пеших,
И отдыхающих — с внешностью леших,
Сколько их — знающих и искушённых,
Не попадающих в цель, — разозлённых,
Сколько бегущих, ползущих, орущих
В дебрях и чащах, в рощах и кущах!
Сколько дрожащих, портящих шкуры,
Сколько ловящих на самодуры!
Сколько их язвенных — столько всеядных,
Сетью повязанных и кровожадных,
Полных и тучных, тощих, ледащих
В рощах и кущах, в дебрях и чащах!
[1972]
* * *
Я весь в свету, доступен всем глазам.
Я приступил к привычной процедуре.
Я к микрофону встал, как к образам.
Нет! Нет! Сегодня — точно к амбразуре.
И микрофону я не по нутру.
Да! Голос мой любому опостылит.
Уверен, если где-то я совру —
Он ложь мою безжалостно усилит.
Бьют лучи от рампы мне под рёбра,
Светят фонари в лицо недобро,
И слепят с боков прожектора,
И жара, жара…
Он, бестия, потоньше острия.
Слух безотказен, слышит фальшь до йоты.
Ему плевать, что не в ударе я,
Но пусть я верно выпеваю ноты.
Сегодня я особенно хриплю,
Но изменить тональность не рискую.
Ведь если я душою покривлю —
Он ни за что не выпрямит кривую.
Бьют лучи от рампы мне под ребра,
Светят фонари в лицо недобро,
И слепят с боков прожектора,
И жара, жара…
На шее гибкой этот микрофон
Своей змеиной головою вертит.
Лишь только замолчу — ужалит он.
Я должен петь до одури, до смерти.
He шевелись, не двигайся, не смей!
Я видел жало — ты змея, я знаю!
А я сегодня заклинатель змей,
Я не пою — я кобру заклинаю!
Бьют лучи от рампы мне под ребра,
Светят фонари в лицо недобро,
И слепят с боков прожектора,
И жара, жара…
Прожорлив он, и с жадностью птенца
Он изо рта выхватывает звуки.
Он в лоб мне влепит девять грамм свинца
Рук не поднять, — гитара вяжет руки.
Опять!!! Не будет этому конца!
Что есть мой микрофон, кто мне ответит?
Теперь он — как лампада у лица,
Но я не свят, и микрофон не светит.
Бьют лучи от рампы мне под ребра,
Светят фонари в лицо недобро,
И слепят с боков прожектора,