Избранное

Буццати Дино

— Клянусь, не стану! — воскликнул Андронико. — Говорите, говорите же!

— Ну ладно. Ходят слухи, что дракон изрыгает дым и что дым этот ядовит. Даже малой толики его достаточно, чтобы убить человека.

Вопреки своему обещанию Андронико расхохотался.

— Я всегда знал, что вы ретроград, — заключил он, — чудак и ретроград. Но это уж переходит всякие границы. Сейчас же не средневековье, дорогой Таддеи. До свидания. Мы вернемся вечером — и непременно с головой дракона!

Помахав рукой,

он сел в экипаж и приказал кучеру трогать. Входивший в группу охотников и знавший дорогу Джозуе Лонго двигался во главе отряда.

— Почему тот старик качал головой? — спросила проснувшаяся между тем Мария.

— Пустяки! — ответил Андронико. — От нечего делать миляга Таддеи занимается еще и ветеринарией. Мы говорили с ним об эпидемии ящура.

— А о драконе? — спросил граф Джерол, сидевший напротив. — Ты не спросил, известно ли ему что-нибудь о драконе?

— Признаться, нет, — ответил губернатор. — Не хотел выглядеть смешным. Я сказал, что мы приехали сюда поохотиться. И только.

Поднявшееся солнце развеяло сонливость путников; лошади побежали резвее, а кучера затянули песню.

— Этот Таддеи был нашим домашним врачом, — сказал губернатор. — Когда-то у него была превосходная клиентура. Но однажды, не помню уж почему, кажется, из-за несчастной любви, он уединился в деревне. Потом опять что-то приключилось, и он забрался в эти горы. Случись с ним что-нибудь еще, не знаю уж, куда он сможет податься отсюда… тоже станет чем-то вроде дракона!

— Что за глупости! — откликнулась Мария раздраженно. — Только и разговору у вас что о драконе. Эта музыка мне уже надоела, за всю дорогу ничего другого я не слышала.

— Да ведь ты сама захотела поехать, — мягко, но не без иронии возразил ей муж. — И потом, как ты могла слышать, о чем мы говорим, если спала? А может, ты притворялась?

Мария не ответила: она с беспокойством смотрела в окошко на горы, которые становились все выше, круче и суровее. В конце долины виднелось хаотическое скопление конусообразных вершин, в большинстве своем голых — ни тебе леса, ни луга, — желтоватых и бесконечно унылых. Под палящим солнцем они светились ровным и сильным светом.

Около девяти утра экипажи остановились: дальше дороги не было. Путники поняли, что находятся в самом сердце этих зловещих гор. Вблизи было видно, что сложены они из рыхлых и осыпающихся пород, чуть ли не из сухой земли — сплошная осыпь от вершины до подножия.

— Ну вот, здесь как раз и начинается тропа, — сказал Лонго, показывая рукой на протоптанную людьми дорожку, которая вела в небольшую лощину. — Если идти по ней, то за три четверти часа можно добраться до Буреля, где как раз и видели дракона.

— Воду взяли? — спросил Андронико, обращаясь к охотникам.

— У нас есть четыре фляжки с водой и еще две с вином, ваше

превосходительство, — ответил один из охотников. — Думаю, хватит…

Странно. Теперь, когда они были вдали от города и эти горы отгораживали их от всего мира, мысль о драконе казалась уже не такой абсурдной. Путешественники огляделись: картина, представшая их взору, была малоутешительной. Желтоватые гребни, куда еще не ступала нога человека, лабиринт разбегавшихся в стороны трещин, извивы которых невозможно было проследить взглядом, — великое запустение.

Молча тронулись в путь. Впереди шли охотники с ружьями, старинными кулевринами и прочим охотничьим снаряжением, за ними — Мария, а замыкали шествие оба натуралиста. К счастью, тропа вилась по теневой стороне: среди этих желтых склонов терпеть солнце было бы просто мукой.

Лощинка, которая вела к Бурелю, тоже была узка и извилиста, по дну ее не бежал ручей, на склонах не росли ни кусты, ни трава, кругом виднелись только камни да осыпи. Ни птичьего щебета, ни журчания воды, лишь изредка прошуршит осыпающаяся галька.

Пока группа двигалась вперед, ее догнал поднимавшийся по тропе быстрее, чем наши путники, юноша с козьей тушей на плечах.

— Это он к дракону идет, — сказал Лонго. Сказал совершенно серьезно, даже без намека на шутку. И пояснил, что жители Палиссано очень суеверны и ежедневно отправляют в Бурель козу, чтобы задобрить чудовище. Дань эту таскают по очереди деревенские парни. Не дай бог услышать голос чудовища — тогда жди беды.

— Значит, дракон ежедневно съедает по козе? — шутя, спросил граф Джерол.

— Во всяком случае, на другое утро там ничего не находят, это точно.

— Даже костей?

— Ну да. Он утаскивает козу в свою пещеру, там ее и съедает.

— А не может быть, чтобы ее съедал кто-то из деревенских? — спросил губернатор. — Дорогу сюда знают все. И вообще, кто-нибудь видел, как дракон утаскивает козу?

— Не знаю, ваше превосходительство, — ответил охотник.

Между тем юноша, тащивший тушу, поравнялся с ними.

— Послушай-ка, парень, — сказал граф Джерол своим властным голосом, — за сколько продашь эту козу?

— Я не могу ее продать, синьор, — ответил тот.

— Даже за десять скудо?

— Ну, разве что за десять… — согласился юноша. — Но тогда мне придется сходить за другой козой. — И с этими словами опустил свою ношу на землю.

Андронико, посмотрев на графа Джерола, спросил:

— Зачем тебе эта коза? Надеюсь, ты не собираешься ее есть?

— Скоро сам увидишь… — ответил граф уклончиво.

Один из охотников взвалил козу себе на плечи, парень из Палиссано побежал вниз, в деревню (было ясно, что он отправился за другой козой для дракона), и группа продолжила свой путь.