Избранные Истории
Шрифт:
Броку нужно было отвлечься от воспоминаний о том, что он видел сегодня утром. Образы кричали на него, когда он закрывал глаза.
Боже на небесах...
Он задавался вопросом, сможет ли он когда-нибудь снова заснуть.
– Ходят слухи...
– сказала Мэри.
– Да?
– Вирджил из Шорт-Бранч сказал, что видел, как ты с Клайдом Нэйлом привезли мертвеца сегодня утром в повозке Клайда.
– Это был не мертвец, - пробурчал в ответ голос Брока.
– Док говорит, что он без сознания, в коме.
– А что это?
Брок не мог выкинуть из головы лицо незнакомца.
– Не бери в голову. Это все слухи?
– Нет, кое-что о Боуэн-Плейс. Верджил сказал, что слышал,
Брок крепко зажмурил глаза.
Она подтолкнула его.
– Ну? Это правда?
Затем последовали остальные образы.
Те люди.
Ребенок.
И вся эта кровь.
– Не бери в голову, - прошептал Брок.
Шериф Брок, с его бакенбардами и снова обутый в сапоги, шел по Фронт-стрит, солнце светило ему в спину. Несколько фургонов, принадлежащих скорнякам, стояли на стоянке перед Шорт-Бранч, их хозяева за распашными дверями напевали о хорошем рабочем дне. Старик Хардинг неторопливо жевал вилку, сидя в своем кресле-качалке перед офисом телеграфа Оверленда. Мужчины входили и выходили из лавoк Bайнрайта, Баррелера, Смита. Дети резвились у магазина, радуясь толстым сахарным рожкам, девочки в сарафанах крутили вертушки, а мальчишки в штанах с завышенной талией вертелись на земляной улице, изображая из себя азартных игроков. Собаки нежились на солнце; женщины спорили о ценах на щелочь и сорго.
Хороший нормальный город.
Мой город, – подумал Брок.
Со времени принятия "Законов о Фермах"[26] Саттонвилль превратился из обычного коровьего городка в оживленный торговый пункт для правительства и индейцев, с которыми был заключен договор. Сначала Брок опасался, что дополнительная торговля может превратить Саттонвилль в Додж-Сити - Гоморру равнин. Даже такие "горячие пушки", как Эрп и Мастертон, не смогли бы удержать эту дыру в узде. Но, вблизи форта Бентин Саттонвилль сохранил свое истинное лицо. Конечно, Брок то и дело нарывался на неприятности: небольшие кражи, злодейское линчевание или два, старатель, пытавшийся выдать пирит за золото. Бывали и субботние драки, но у Брока никогда не было проблем с этим. Действительно, Саттонвилль был настолько хорошим городом, насколько он мог надеяться.
До сегодняшнего утра.
На своем веку он повидал немало жестокостей. Сначала, конечно, война. После демобилизации он работал на Пинкертона, и тут случилась забастовка докеров в Портсмуте. Пять человек висели вниз головой на трамваях, их животы вскрывали ножом для сена. Запах стоял необыкновенный, а то, как выглядели их внутренности, лежащие на полу, не поддавалось описанию. Брок также был свидетелем нескольких жертв линчевания через несколько дней после события: трупы размером с крупный рогатый скот посредством газовой дистензии. Потом было время, когда Брок служил заместителем шерифа в Централии на Миссурийских территориях; он обнаружил публичный дом, где все женщины были заклеймены до смерти. Просто ради развлечения, как понял Брок. Их связали, отжарили груди и лица, раскаленные кочерги ввели во влагалища и прямые кишки. Брок стоял в ужасе, когда в ноздри ему ударил приторный запах печеного дерьма. Безумие... Когда он поймал виновных - двух беглецов из федеральной тюрьмы Галлатин, - он застрелил их обоих из своего "Bинчестера 73" и позволил им лежать и выть целый час, пока они не умерли.
Все то...
Но теперь это.
Брок никогда не видел ничего подобного.
Всю свою жизнь он верил в Бога. Теперь он поверил в Дьявола. Только Дьявол или один из его аколитов мог сотворить такое, чему Брок стал свидетелем сегодня утром в Боуэн-Плейс. Один из мальчиков Нэйла пришел за ним. Когда Брок вошел...
Образы снова нахлынули на него. Он едва не рухнул на колени на улице.
Он не мог думать об этом.
Должен ли он вернуться к Мэри и ее домику из дерна, пропахшему запахом старой спермы? Но если он это сделает, как долго продлится реприза отвлечения? Минуты, – понял он. А может, ему стоит пойти в салун и промыть память виски? Но и этого он не мог сделать - вдруг Док позовет его.
От воспоминаний было не уйти...
От них не уйти. У меня есть работа, которую я должен сделать, и хорошие люди, которые нуждаются во мне.
Пыль поднималась за его сапогами из сыромятной кожи, когда он шел к тюрьме.
Человек, которого они с Клайдом Нэйлом нашли в Боуэн-Плейс, теперь лежал совершенно неподвижно на веревочной койке в первой тюремной камере.
Зрение Брока, казалось, изменилось, когда он заглянул внутрь.
Мужчина выглядел просто... странно.
Брока охватил озноб, и ему показалось, что он смотрит на труп.
Почти такой же худой, как некоторые из тех, кого Брок видел в Андерсонвилле. Короткие волосы и длинное худое лицо. Брюки и рубашка из забавной на вид ткани заставили Брока вспомнить о городских жителях.
– Все еще ничего, - сказал Док Холл, спускаясь в тюремный коридор.
– Ни движения, ни слова.
Брок продолжал неподвижно смотреть сквозь решетку.
– Вы уверены, что он не умер?
Худой доктор провел пальцем по одной из своих огромных бараньих бакенбард. Перплексия прочертила борозды на его лысине.
– Он моргает, и сердцебиение в норме. Нормальное расширение дыхательных путей и расширение зрачков. Это самый странный случай кататонии, который я когда-либо видел.
Брок ухмыльнулся лексикону доктора.
– Да ладно, Док. Вся эта модная медицинская болтовня мне ни к чему. Что, по-вашему, с ним случилось?
– Невозможно сказать, шериф. Во время моей стажировки в Бостоне мы совершали еженедельные обходы санатория, чтобы обследовать самых нездоровых душевнобольных. Некоторые пожилые жертвы того, что известно как dementia praecox, часто впадали в кому, но ничего подобного.
Брок снова ухмыльнулся. ЧТО? Деменция пердок?
– Сердцебиение резко падает, вегетативные реакции практически сходят на нет. Я пытаюсь сказать вам, что, основываясь на результатах осмотра, я не могу найти клинических причин для того, чтобы этот человек был без сознания.
– И вы говорите, что он мог находиться в этой коме...
– Годами, - ответил Док Холл.
– Годами, да? Ну, у меня нет лет, и у правосудия тоже, - Брок посмотрел Доку Холлу прямо в глаза.
– Мы с вами оба знаем, что человек в этой камере - тот, кто убил Боуэнов, и во всей стране не найдется ни одного судьи, который бы считал иначе. Не будет никаких лет ожидания, пока этот тощий убийца получит по заслугам.
Холл поднял бровь, что можно было расценить как жест критики.
– Вы этого не знаете, шериф. И если вы хотите знать мое медицинское мнение, то я не понимаю, как человек - особенно такой маленький, как он - мог сделать такие вещи с этими людьми. Не понимаю, как это мог сделать любой человек.
Память Брока вернулась к сцене, свидетелем которой он стал несколько часов назад, когда вошел в дом Боуэнов...
Честер Боуэн - уважаемый фермер лет сорока - лежал на спине перед семейным сундуком с приданым из вишневого дерева. Он был полностью обнажен. Из его рта свисал длинный шлейф какого-то неопознаваемого материала, который влажно блестел. Док Холл позже установил, что этим веществом были внутренности Честера Боуэна: желудок, сердце, легкие - все. Кроме того, его половые органы не были обнаружены между ног. Казалось, их вырвали прямо из его паха. Это Клайд Нэйл позже заметил их в когтистой руке самого Боуэна.