Избранные произведения в 2-х томах. Том 1
Шрифт:
Иван встал, следя за каждым своим шагом и движением, сдержанно попрощался и вышел. Дверь закрылась, щёлкнул замок. Юноша несколько минут постоял неподвижно, опершись спиною на влажную холодную стену. Сейчас он придёт домой, закроет за собою дверь и навсегда забудет Любовь Максимовну.
Внизу скрипнула дверь. Кто-то поднимался. Иван постоял, потом, когда шаги стали приближаться, постучал к себе. В это мгновение из-за поворота лестницы вышел знакомый доктор, взглянул на Железняка и сказал:
— О, вы меня ждёте!
— Вас? Почему? —
— Как почему? — Доктор остановился, не дойдя несколько ступенек до площадки, и обеспокоенно снизу вверх посмотрел на юношу. — Меня вызывали, учительница из школы звонила. Кто из ваших родных болен?
— Не знаю. Утром все были здоровы.
В это время дверь открылась, и выглянуло взволнованное, побледневшее личико Христины.
— Ой, товарищ доктор, как хорошо, что вы пришли! Скорее, пожалуйста, он совсем задыхается!
— Кто?! — вскрикнул Иван.
— Андрейка!
— Что с ним?
— Не знаю.
Иван стремительно вбежал в комнату и остановился около кровати Андрейки. Мальчик лежал навзничь, ярко-синие глаза его подкатились под лоб, а маленькое посиневшее личико выражало такую муку, такую напряжённую борьбу за жизнь, что страшно было смотреть»
В комнату, уже вымыв руки, вошёл доктор. Молчаливый, спокойный, даже слишком спокойный, как показалось Ивану. Это тот самый доктор, который не мог спасти маму, должно быть, не смог или забыл что-нибудь сделать, а может быть, не дал каких-то дорогах или редких лекарств… Нельзя верить такому доктору, нельзя!
Иван хотел крикнуть, выгнать его вон, попросить, чтобы прислали другого, но, глядя, как уверенно подошёл доктор к маленькому больному, опомнился, только сжал кулаки и стал около стены.
— Когда это с ним случилось? — спросил доктор.
— Утром пошёл в школу, — дрожащим голосом ответила Марина, — только небольшой жар был, а оттуда его уже привезли.
— Он задыхается, — пояснила Христина.
— Дайте чайную ложечку, — попросил доктор.
Быстро и умело он разжал Андрейке щербатые зубёнки, заглянул в горло, покачал головой,
— У него тяжёлая форма дифтерии. Сейчас мы ему немножко поможем, позже я пришлю сестру, она введёт сыворотку и возьмёт мазок на анализ, а завтра отвезём его в больницу. Сегодня, к сожалению, это невозможно.
Говоря это, доктор взял из своего чемоданчика какие-то пакетики, разорвал один из них, вынул небольшую согнутую блестящую трубочку, примерился, словно обдумывая, с какой стороны лучше подойти, снова открыл Андрейке ротик и быстрым движением ввёл трубку ему в горло. Послышался тихий свист, и вдруг всё тело мальчика, сведённое судорогами, обмякло, будто освободилось от непосильной тяжести, он дышал всё глубже, всё быстрее, словно боялся снова лишиться животворного воздуха. Через минуту он открыл глаза и испуганно взглянул на доктора, на Ивана, на сестёр.
— Я не хочу в больницу, — сказал он глухим, сиплым голоском. — Я никуда не поеду,
— Глупости! — сказал доктор. —
— Бегал, — ответил за брата Иван.
— Шестой случай сегодня, — озабоченно сказал доктор. — Это уже на эпидемию похоже. Вот что, товарищ Железняк, сёстры ваши в эту комнату заходить не должны. Завтра мы возьмём вашего братика в больницу. Сделаем дезинфекцию, тогда и ходите по всей квартере,
— Я не отдам его в больницу, — сжимая кулаки, оказал Иван.
— Это не зависит от вашего желания. Дифтерия — болезнь опасная и очень заразная.
— Там умерла мама! — сказал Иван.
— И вы, вероятно, считаете, что в этом виноваты я и наша больница?
— Да! — выкрикнула Христя. — И мы не дадим вам Андрейку!
— Не дадим! — тихо подтвердила Марина.
— Садитесь, дети, — сказал доктор и сам присел к столу, очень большой в своём белом халате.
Девочки сели. Иван по-прежнему стоял у стены.
Доктор внимательно взглянул на их возбуждённые лица, потом на испуганные ярко-синие глаза Андрейки.
— Послушайте меня, дети, — сказал доктор, — и поверьте, что я говорю вам чистую правду. Мы сделали для вашей мамы всё возможное и даже невозможное. Но бывают случаи, когда помочь уже ничем нельзя. А мальчика, чтобы предотвратить все случайности, обязательно надо отправить в больницу. Болезнь тяжёлая, и вы ведь не хотите, чтобы ему стало хуже?
— Ему будут делать операцию?
— Нет, но если ему станет плохо, то вы не сможете помочь, а я могу не успеть приехать. Подумайте об этом. Сестра придёт к вам вечером, а завтра утром Андрейку возьмут в больницу. И не волнуйтесь. Всё будет хорошо.
Он встал, ещё раз подошёл к маленькому больному, взял его тоненькую ручку, пощупал пульс. Сердце билось ровно и чётко, удушья можно не бояться.
Доктор простился и ушёл.
— Не отдадим его, — решительно сказала Христя.
— Увидим — может, к завтрашнему утру он выздоровеет и вообще не придётся никуда ехать, — с надеждой в голосе сказала Марина.
Такой возможности никто не поверил, но все ухватились за эти слова, словно в них было скрыто спасение.
— Я не поеду в больницу, я там умру, — прохрипел через трубочку Андрейка.
— Не поедешь, мы тебя не отдадим, — успокоил мальчика Иван.
И все взялись за свои дела, стараясь делать вид, что ничего особенного не случилось, что над их дружной семьёй не нависло новое большое горе. Только один докторский приказ строго выполнял Иван, — он не пускал сестёр в комнату, где лежал Андрейка. Марина и Христя лишь с порога глядели на брата.
Через два часа пришла медсестра, взяла мазок, сделала укол и ушла, сказав, что так много работы, как в эти мартовские дни, ещё никогда не бывало. Слова успокоения, брошенные на прощание сестрой, не принесли детям утешения.