Избранные произведения в двух томах: том I

Артюхова Нина Михайловна

Когда Лена начинала рассказывать, ей казалось, что она раскрывает и перелистывает книгу, то красную, то коричневую, и читает прямо с раскрытой страницы.

Лена знала, конечно, в какой книжке Иван-царевич скачет на Сером волке и в какой странствует мореход Синдбад. Но в головах слушателей Царевна-лягушка и прекрасная Забейда были почти родными сестрами, а Конек-Горбунок, возвращаясь из путешествия, отдыхал в стойле вместе с волшебным конем Календера. Может быть, даже совсем недалеко от них жевала

сено почтенная Белоглазка. Лена рассказывала почти теми же словами, как было написано в книге. Иногда она говорила:

— А вот здесь картинка: они стоят связанные, спина к спине, а рядом невольник с кривым мечом хочет отрубить им головы. А он такой бородатый, туфли с острыми носами. И у каждого на голове чалма… ну, вроде полотенца такого блином на голову наверчено… А что такое меч, вы знаете? Ну, вроде косы, острый такой, изогнутый. Понимаете?

Как не понять! Кук так ясно представил себе эту картину: невольник с бородой и косой, а у каждого человека на голове блин и полотенце. Блины ведь липкие, это чтобы полотенце не падало. Странно, конечно, но ведь это же сказка. В другой сказке жена солнца прекрасно пекла блины на голове у мужа. Так что ничего особенного здесь нет.

— Ну и что? Рассказывай, Лена!

Лена заметила, что слушателей стало гораздо больше.

За спиной, над самым ее ухом, взволнованно дышала Галя-большая. Юрик, широко раскрыв рот, стоял немного поодаль.

Витька, ведя сестренку за руку, ходил за деревом и делал вид, что он не слушает, но он слушал, это было ясно, и маленькая Галя слушала.

Подошла Томочка и плюхнулась рядом с Леной, заняв собой половину одеяла.

Откуда-то издалека примчался Кирюшка и, задохнувшись, подползал к ним на коленках.

Кук ревниво раздвинул других ребят и облокотился на Ленину ногу.

— Ну, дальше! Дальше!

А дальше было гораздо интереснее. Так интересно, что две девушки-работницы, уходящие домой из сушилки, постояли, а потом сели, а потом даже легли на траву.

Заскрипел песок дорожки, длинная тень упала на Ленино платье.

Лена подняла голову.

— Батюшки! Пал Палыч! Директор!

Опираясь на костыли, он смотрел на них сверху вниз.

Лена ждала, что он сделает замечание, зачем они мнут траву на территории. Но Пал Палыч сказал добродушно:

— Что же это? Опять детский сад?

— Да нет, Пал Палыч, это просто так! — ответила Лена, смущенная.

Он усмехнулся.

— Просто так — это тоже неплохо! — и подумал: «А ведь правда, четыре с половиною человека у нас малышей. Для детского сада маловато, но хоть просто так что-нибудь придется для них изобретать!..»

Пал Палыч постоял, все молчали, он почувствовал, что мешает им, и пошел, поскрипывая костылями, к заводу. И всем Сразу вдруг стало жалко, что они прогнали

его своим молчанием и что он не услышит такой хорошей сказки.

XIX

— А теперь без всяких разговоров спать!

Лена нерешительно сняла с подушки пышную кружевную накидку.

По совести говоря, было страшно укладывать малышей в эти неестественно беленькие кровати, приготовленные как будто для нарядных кукол. Правда, Куку вымыли руки и даже ноги, но все-таки запачкает, обязательно помнет и запачкает! Было жалко новеньких тканьевых одеял, Марусиных трудов и мыла.

— Что ты делаешь? — удивился Боба.

— Как что? Хочу вам кровати стелить.

— Да мы же с кроватей упадем, мы же здесь спим, на матрацах.

Лене стало смешно. Ну, разумеется! Какая она недогадливая! Не может Маруся, уходя на ночное дежурство, оставить свой народец на такой опасной высоте.

— Где матрацы? Давайте их сюда!

И вот Боба подает с печки три полосатеньких матраца, один побольше и два совсем маленьких.

За матрацами полетели одеяла, простыни и подушонки, будничные, без кружев, на каждый день. Лена и Кук ловили их внизу.

Матрацы положили на полу в большой комнате.

Был еще среди постельного белья один предмет, назначение которого Лена угадала не сразу: белая мягкая клеенка.

Клеенка была длинная, Лена, поколебавшись, растянула ее вдоль большого матраца.

Боба усмехнулся.

— Мне она не нужна.

Он положил ее на оба маленьких матраца поперек.

Коленька невинно смотрел на Лену голубыми, с косинкой, глазами.

Кук отвернулся с виноватым видом.

И сразу перестал быть для Лены грозным и непокорным путешественником, капитаном Куком.

«До чего же они похожи друг на друга! — подумала Лена. — И на цыплят похожи: эти двое маленькие и пушистые, а Боба перерос и уже не такой уютный…»

— Нет, — сказала она вдруг совсем громко. — Вы не цыплята! Я знаю теперь, кто вы: вы белые байковые зайчики. Даже косите немножко!

Она сгребла байковых зайчиков в одну кучку и повалила их на матрац.

— Ну! Кто спит в середине?

Коленька веселым галопцем прополз на четвереньках на середину матраца.

Лена старательно укрывала их, подсовывала одеяла под спинки. Ребята перед сном хотели еще побаловаться немножко, но не успели. Не прошло и минуты, как все трое задышали ровно.

Лена глубоко вздохнула, прибрала разбросанные одежки и подошла к окну. Хлопотливый день был окончен. Хороший получился день, Лена была довольна собой.

Впрочем, было сегодня одно неприятное, что вдруг вспомнилось только сейчас и кольнуло, как заноза, которую не вынули сразу: разговор с мамой на крыльце.