Избранные произведения. Том 5
Шрифт:
– Да вы нам нужны, как воздух, девушки! – воскликнул обрадованный Гали-абзы. – От Казани живём далеко, городские гости редко наезжают к нам. А наши колхозники, как вы, может, и сами успели заметить, народ до культуры жадный. Вы, Гюлляр, верно, смогли бы сделать нам доклад о колхозной электростанции? А Фатыма, может быть, покажет нам своё искусство?
Он помолчал, потом окинул их испытующим взглядом и спросил:
– Ну как, девушки?
Девушки переглянулись – конечно, они согласны. Только просили бы день-другой на подготовку. Кроме того, Гюлляр хотела бы осмотреть колхозную речку. Может, в скором будущем колхоз захочет выстроить
Гали-абзы усмехнулся про себя. «Колхозную речку!.. Да, его односельчане мечтают о воде. Конечно, когда-нибудь в «Красногвардейце» будет свой пруд и, возможно, даже не один. Но пока что приходится ограничиваться колодцами да небольшим родничком. Что ж поделаешь! Раньше времени и молния не сверкнёт».
А вечером Ханафи, по совету Гали-абзы, вызвал к себе Газинура.
– Есть для тебя, Газинур, боевое задание, – сказал он, покручивая свой чёрный ус. – Казанские гостьи хотят посмотреть «нашу реку». Пойдёшь с ними. В разведку. Уразумел?
Газинур вмиг смекнул, чего хочет от него председатель.
– Вполне, Ханафи-абы.
– Вполне, говоришь? – переспросил председатель. – А знаешь, что такое разведка?
– Приду домой – спрошу у отца.
– Ах ты, языкастый! – откинув голову, весело расхохотался Ханафи. И погрозил парню пальцем. – Думаешь провести такого старого воробья, как я? А ну, шагом марш!
И Газинур отправился.
На землях «Красногвардейца» не было не только речки, на которой можно было бы поставить свою электростанцию, но даже такого ручейка, чтобы напоить колхозный скот. Правда, неширокая, но довольно глубокая река протекала по землям соседнего колхоза «Прогресс». Но Газинур не сразу повёл туда девушек. Он долго водил их по полям своего колхоза, показывал каждый крохотный ручеёк. Делал он это нарочно, рассчитывая, что городские девушки быстро устанут и запросятся домой. Но ошибся.
– Ах, как хорошо! Какой простор! – восклицала Фатыма. – Знаешь, Гюлляр, я видела в Третьяковской галерее «Рожь» Шишкина. Чудесная картина! Но здесь… здесь несравненно красивее! Газинур, – слегка коснулась она руки парня, – это ваши поля? И всё это вырастили ваши колхозники?
– Да, – ответил Газинур с гордостью, – это всё колхозные хлеба!
Поля убегали к синеющему лесу. С чем можно сравнить красоту полей в пору созревания хлебов? «Ни с чем», – подумала про себя Фатыма.
Прекрасен вид лесов, гор, лугов, но вид спеющих нив ещё прекраснее. Там природная красота, первозданная сила природы, а здесь торжество человеческого труда, труда тысяч вот таких Газинуров. Идёшь просёлком – вокруг никого. А по обе стороны от тебя колышется шелестящее море колосьев. Рожь так высока, что над ней чуть возвышается лишь твоя голова. Иногда и голова тонет и ты идёшь будто меж двух стен. И тут, если твоё сердце не очерствело, как ком земли, что лежит у дороги, ты задумаешься и запоёшь о красоте и величии труда тех, кто вырастил эти золотые хлеба. Да, они выросли не по милости природы, им дал жизнь человек. Сколько сил потратил он, сколько пота пролил, чтобы обработать эти бескрайние поля!..
Фатыма так и застыла, будто прислушиваясь к далёким отзвукам чудесной песни. Газинур и Гюлляр за оживлённым разговором незаметно ушли далеко вперёд.
Фатыма догнала их и пошла рядом, лаская пальцами шершавые колосья. Вдруг остановилась и, раскинув руки, преградила своим спутникам дорогу.
– Тс-с-с, не вспугните! – прошептала она. – Смотрите, какая хорошенькая птичка! Видите, на дороге? Ах, прелесть моя, пёрышки совсем-совсем зелёные! Это, наверное, жаворонок, Газинур?
– Нет, – сдержанно усмехнулся он, – овсянка.
На лугу Фатыма увлеклась цветами. Найдёт цветок и спрашивает: «А этот как называется?» И Газинур говорит ей местное, порой забавное, но меткое название цветка.
– Это – бархатный цветок. А это – улыбчивый. Тот, жёлтый, у нас зовётся грозолюб. Срывать его опасно – может разразиться гроза. А вот этот густорозовый цветочек – дегтярник. Когда срываешь его, стебелёк липнет к пальцам. А это огонь-цветок. Исцеляет от любви…
Фатыма то смеётся, то делает большие глаза. Некоторые названия она записывает в блокнотик.
– Уж не ботаник ли ты? – шутит она. – Откуда ты всё это знаешь?
Нет, Газинур не ботаник, просто он с детства в поле. Многое поведали ему старики. Как пчела, перелетая с цветка на цветок, собирает мёд, так и Газинур копил всё слышанное от людей в сундучке своей памяти.
Наконец Газинур решил, что пора вести девушек в соседний колхоз «Прогресс». Речка протекала в каком-нибудь километре от полей «Красногвардейца». Увидев её, Гюлляр схватила Газинура за руку и пустилась бегом с крутого откоса вниз. Фатыма с руками, полными цветов, осталась наверху.
X
Уезжающие по договору на лесозаготовки колхозники «Красногвардейца» начали собираться в дорогу. Немало ездивший на своём веку Гарафи, помня, что в пути пьётся много чаю, поспешил отдать колхозному кузнецу свой дырявый жестяной чайник – пусть запаяет. Зарезал жирную овцу, уже второй год ходившую яловой. Предусмотрел он и то, что вдали от дома не будет рядом с ним жены, и заставил её перештопать всё своё бельё, пришить пуговицы. Сам же перепилил и переколол на зиму дрова, какие были в запасе, и сложил их в поленницу; убрал двор, сараи. Чтобы иметь в руках немного денег, попросил у председателя лошадь и съездил в Бугульму, на базар. За делами незаметно пролетела неделя. Наконец Гарафи снял свой фартук, с которым не расставался с утра до позднего вечера, и, передав его жене, вышел за ворота и присел на скамейку, возле своего садика.
На пустынной в этот час улице вприпрыжку, наскакивая друг на друга, резвились два козлёнка с чёрными серёжками. Сначала они играли по ту сторону оврага. Не прошло и минуты, как они, всё так же вприскочку, сбежали в овраг, а в следующее мгновение уже носились по улице. Всё это не привлекло особого внимания Гарафи – игривый нрав козлят ему не в диковинку. Но эти проклятущие создания не ограничились длинной колодой у колодца, из которой поили лошадей. Нет, они вспрыгнули на колодезный сруб и там, воинственно столкнувшись лбами, принялись бодаться.
Как же тут сохранить спокойствие!
– Эй вы, дурни! В колодец ведь упадёте! – всполошился Гарафи.
Но тут козлят спугнула промчавшаяся мимо легковая машина. «Никак, секретаря райкома, – подумал Гарафи, проводив её глазами. – Наверное, за Гали пришла. После чая надо зайти к нему, попрощаться».
Поблизости послышались мужские голоса. Гарафи повернул голову и увидел предколхоза, а рядом с ним Гали-абзы. Они шли вдоль улицы, прячась в тени садов, и громко переговаривались. «Ай, лёгок на помине, значит, долгая жизнь предстоит ему», – порадовался за своего друга юности Гарафи и, поднявшись со скамейки, стал поджидать их.