Избранные произведения
Шрифт:
Эти случаи не были известны нашему герою, хотя от его внимания не укрылись другие примеры подобного рода, не столь, может быть, впечатляющие. Он был глубоко встревожен, но по иной причине, нежели невероятная тишина этого ночного марша.
– Боже правый!
– сказал он вслух, и снова ему почудилось, что за него говорит кто-то другой.
– Если я не обознался, то мы проиграли сражение, и теперь они идут на Нэшвилл!
Потом пришла мысль о себе - опасение, выросшее до острого ощущения близкой угрозы, которое мы в ином случае назвали бы страхом. Он поспешно отступил в тень дерева.
Прохладное дуновение в затылок заставило его обернуться, и в восточной части небосклона он увидел слабый серый свет - первый признак наступающего дня. Его тревога усилилась.
"Надо уходить, - подумал он, - а то меня заметят и схватят".
Он вышел из тени и быстро зашагал к сереющему востоку. Под надежной защитой кедровой рощи он оглянулся. Колонна скрылась из виду; белая прямая дорога была в лунном свете совершенно пуста и безжизненна!
Если раньше он был озадачен, то теперь - ошеломлен. Куда вдруг делась армия, которая двигалась так медленно? Это было выше его разумения. Минута шла за минутой, а он все стоял; он потерял ощущение времени. В страшном напряжении искал он разгадку и не мог найти. Когда наконец он стряхнул с себя задумчивость, над холмами уже показался краешек солнца; но в ясном свете дня на душе у него не прояснилось - мысль его была окутана той же мглой, что и прежде.
Во все стороны от него лежали возделанные поля, и нигде не было видно следов войны и разорения. На фермах из труб тянулись струйки голубого дыма, возвещавшие начало нового дня с его мирными трудами. Сторожевая собака, завершив свой извечный монолог, обращенный к луне, крутилась под ногами у негра, который, запрягая мулов, в плуг, что-то мурлыкал себе под нос. Наш герой тупо уставился на эту пасторальную картину, как будто в жизни не видывал ничего подобного; потом поднял руку, провел ею по волосам и внимательно рассмотрел ладонь - воистину странное поведение. Словно бы в чем-то убедившись, он твердо зашагал по направлению к дороге.
II
Лишился жизни - обратись к врачу
Доктор Стиллинг Молсон из Мерфрисборо навещал пациента, жившего в шести или семи милях от него на Нэшвиллской дороге, и задержался там на всю ночь. На рассвете он отправился домой верхом, что было вполне обычно для врачей того времени и той местности. Он как раз проезжал мимо поля, где некогда разыгралось сражение у Стоун-Ривер, когда с обочины к нему приблизился человек и по-военному отдал честь, приложив правую руку к краю головного убора. Но головной убор у него был штатский, как и вся одежда, и военной выправкой он не отличался. Врач доброжелательно кивнул, и у него мелькнула мысль, что странное приветствие чужака может быть просто знаком уважения к историческому месту. Так как встречный явно хотел к нему обратиться, врач вежливо придержал лошадь и стал ждать.
– Сэр, - сказал незнакомец, - вы, хоть и штатский, возможно, принадлежите к неприятельскому лагерю.
– Я врач, - ответил Молсон уклончиво.
– Благодарю, - отозвался встречный, - Я лейтенант из штаба генерала Хейзена.
– На мгновение он запнулся, посмотрел собеседнику прямо в глаза и добавил: - Федеральной армии.
Врач ограничился кивком.
– Не могли бы вы сообщить мне, - продолжал встречный, - что здесь произошло? Где находятся армии? Кто выиграл бой?
Врач, прищурившись, с любопытством рассматривал собеседника. Задержав на нем цепкий взгляд профессионала, сколько позволяли приличия, он, наконец, сказал:
– Прошу прощения, но кто задает вопросы, сам должен охотно отвечать. И спросил с улыбкой: - Вы ранены?
– Да... но, кажется, не очень серьезно. Незнакомец снял цивильную шляпу, провел рукой по волосам и принялся внимательно рассматривать ладонь.
– Меня контузило, и я потерял сознание. Но пуля, похоже, только слегка меня задела. Крови совсем нет, боли никакой.
Так что я не прошу у вас медицинской помощи, только скажите, как мне добраться до моего полка - или хоть до какой-нибудь из наших частей - не знаете?
И вновь врач не ответил сразу - он припоминал главы из медицинских книг, где говорилось о потере памяти и о возвращении ее, когда человек попадает в знакомые места. Наконец, он взглянул на собеседника, улыбнулся и произнес:
– Лейтенант, на вас нет ни формы, ни знаков отличия.
Тот опустил голову, оглядел свой штатский костюм, потом поднял глаза и сказал с недоумением:
– Правда. Я... Я не совсем понимаю...
По-прежнему глядя на него пристально, но не без симпатии, ученый медик коротко спросил:
– Сколько вам лет?
– Двадцать три - но при чем тут это?
– Выглядите вы гораздо старше. Двадцать три вам никак нельзя дать.
Незнакомец стал терять терпение.
– Сейчас некогда это обсуждать. Меня интересует армия. Двух часов не прошло, как по этой дороге в северном направлении прошла колонна войск. Вы должны были их встретить. В темноте я не мог различить цвет их формы, так что будьте добры сказать, какая она была, и больше мне от вас ничего не нужно.
– А вы уверены, что видели их?
– Уверен? Да я сосчитать их мог!
– Вот как?
– отозвался врач, забавляясь своим сходством с болтливым цирюльником из "Тысячи и одной ночи".
– Очень интересно. Я никаких войск не встретил.
Собеседник взглянул на него холодно, словно и ему пришло на ум сходство с цирюльником.
– Я вижу, - сказал он, - что помочь мне вы не хотите. Тогда сделайте одолжение, проваливайте к черту!
Он повернулся и наобум зашагал по росистому полю, а его мучитель, ощутивший укол раскаяния, молча наблюдал за ним с высоты седла, пока он не скрылся за краем рощи.
III
Как опасно заглядывать в воду
Когда наш герой сошел с дороги, шаги его замедлились, походка стала неверной, и он с трудом передвигал ноги, чувствуя сильную усталость. Понять ее причину он не мог, хотя проще всего было предположить, что его утомила болтовня сельского эскулапа. Присев отдохнуть на камень, он случайно взглянул на свою руку, лежащую у него на колене ладонью вниз. Рука была худая, высохшая. Он принялся ощупывать себе лицо. Оно было изборождено морщинами - пальцы это ясно чувствовали. Как странно! Не может же простая контузия с кратковременной потерей сознания превратить человека в такую развалину.