Шрифт:
Амброз Бирс
Избранные произведения
СОДЕРЖАНИЕ
Монах и дочь палача. Перевод И. Бернштейн
Пастух Гаита. Перевод Л. Мотылева
Леди с прииска "Красная Лошадь". Перевод И. Архангельской
Долина призраков. Перевод Т. Грингольц
Дорога при лунном свете. Перевод И. Шевченко
По ту сторону. Перевод Д. Веденяпина
Три плюс один - один. Перевод Л. Мотылева
Смерть Хэлпина Фрейзера. Перевод Л. Мотылева
Малютка-скиталец. Перевод Д. Веденяпина
Пропавший без вести. Перевод М. Маркиша
Возвращение. Перевод Л. Мотылева
Хозяин Моксона. Перевод Н. Волжиной
Человек и змея. Перевод
Проситель. Перевод Ю. Жуковой
Часы Джона Бартайна. Перевод Л. Мотылева
Свидетель повешенья. Перевод Л. Мотылева
Беспроволочная связь. Перевод Л. Мотылева
Кораблекрушение. Перевод Т. Грингольц
У старины Эккерта. Перевод В. Кулагиной-Ярцевой
Дом с привидениями. Перевод В Кулагиной-Ярцевой
Житель Каркозы. Перевод Н. Рахмановой
Арест. Перевод Л. Мотылева
Галлюцинация Стали Флеминга. Перевод Л. Мотылева
Средний палец правой ноги. Перевод Д. Веденяпина
Попробуй-ка перейди поле. Перевод Л. Мотылева
Однажды летней ночью. Перевод Л. Мотылева
Диагноз смерти. Перевод О. Холмской
В области нереального. Перевод Д. Веденяпина
"У Мертвеца". Перевод Д. Веденяпина
Кувшин сиропа. Перевод Т. Грингольц
Как чистили корову. Перевод Л. Мотылева
Гипнотизер. Перевод Л. Мотылева
Неизвестный. Перевод Л. Мотылева
Причудливые притчи. Перевод И. Бернштейн
МОНАХ И ДОЧЬ ПАЛАЧА
Переложение с немецкого
1
В первый день месяца мая в год благословенного Господа нашего тысяча шестьсот восьмидесятый францисканские монахи Эгидий, Роман и Амброзий отправились, по слову своего настоятеля, из христианского города Пассау в монастырь Берхтесгаден близ Зальцбурга. Я, Амброзий, был из всех троих самый крепкий и молодой, едва достигнув двадцати одного года.
Монастырь Берхтесгаден располагался, как мы знали, в дикой горной местности среди мрачных лесов, под сенью которых водились медведи и злые духи; и сердца наши сокрушала печаль при мысли о том, какие опасности, быть может, уготованы нам в тех ужасных местах. Но поскольку долг христианина подчиняться велениям церкви, мы не роптали, а даже радовались случаю исполнить волю нашего возлюбленного и почитаемого настоятеля.
Благословясь и помолившись в последний раз в церкви нашего Святого, мы подпоясали рясы, обули ноги в новые сандалии и вышли на дорогу, а братия вослед осеняла нас крестным знамением. Как ни долог и опасен лежал пред нами путь, мы не оставляли надежды, ведь надежда - не только начало и конец Веры, но также сила Юности и опора Старости. И потому сердца наши вскоре забыли грусть расставания и стали радоваться новым прекрасным видам, которые сменялись у нас перед глазами, открывая нам красоту мира, как его создал Господь. Воздух сиял и переливался, подобный ризам Святой Девы; солнце рдело, будто Золотое Сердце Спасителя нашего, источающее свет и жизнь для всего рода человеческого; синий свод небес был как огромный и прекрасный молитвенный дом, в коем всякая былинка, всякий цветок и тварь живая воссылают хвалу Господу.
Проходя лежащие на пути нашем многочисленные хутора, деревни и города, мы, бедные монахи, видели тысячи людей за всевозможными занятиями, и зрелище это, нам прежде незнакомое, наполняло сердца наши изумлением и восторгом. А сколько храмов попадалось нам, с каким радушием и благочестием приветствовали нас, путников, прихожане, как усердно и радостно спешили они удовлетворить наши нужды! Благодарность и довольство грели нам душу. Все учреждения церкви благоденствовали и процветали, а это означало, что они угодны Богу, Коему мы служим. Сады и огороды при монастырях и обителях все содержались в порядке, доказывая заботу и трудолюбие богобоязненных крестьян и святой братии. И отрадно было слышать, как перезванивались церковные колокола, отбивая час за часом; казалось, самый воздух наполнен сладостной музыкой, словно голосами ангелов, поющими хвалу Творцу.
Всюду, куда мы ни приходили, мы приветствовали жителей именем Святого, нашего патрона. И они кланялись и выражали радость; женщины и дети теснились вдоль обочин, спеша поцеловать нам руки и испросить благословение, словно бы мы - не бедные служители Бога и людей, а сами господа и хозяева этой прекрасной земли. Не будем, однако, питать гордыню в сердце своем, а сохраним кротость, блюдя правила нашего святого ордена и не греша против учения нашего Патрона.
Я, брат Амброзий, со стыдом и раскаянием признаюсь, что поймал себя на весьма земных и греховных мыслях. Мне представилось, будто женщины целовали руки мне с гораздо большей охотой, чем обоим моим товарищам, - что, конечно, было заблуждением, ведь я не святее их; и, притом, моложе годами и менее опытен в страхе Божием и в соблюдении заповедей Его. Заметив эту ошибку женщин и ощутив на себе упорные взоры дев, я испугался, усомнившись, что сумею противостоять соблазну, буде он представится. Нет, думал я, трепеща и содрогаясь, чтобы достичь святости, мало обетов, молитв и покаяния; нужно иметь такое чистое сердце, коему искушение неведомо. О, я недостойный!
Ночевали мы всякий раз в каком-нибудь монастыре, неизменно встречая радушный прием. Для нас щедро выставляли на стол еду и питье, и монахи, столпившись вокруг, расспрашивали нас о большом и прекрасном мире; с которым нам выпало на долю так близко познакомиться. Когда узнавали о месте нашего назначения, нас жалели, ведь нам предстояло поселиться среди диких гор. Сколько мы наслышались рассказов о ледниках, снежных вершинах и скалистых обрывах, о грохочущих водопадах, пещерах, темных лесах; и еще нам рассказали об озере, таком таинственном и жутком, что другого подобного ему нет в целом свете. Оборони нас, Господи!
На пятый день пути, уже неподалеку от Зальцбурга, нам предстало странное и зловещее зрелище. Прямо перед нами, над горизонтом, стеной громоздилась темная гряда грозовых туч со светлыми как бы башнями и темными нишами, а выше, меж нею и голубыми небесами, виднелась вторая стена, ослепительно белого цвета. Мы изумились и встревожились. Тучи стояли недвижно, мы следили в продолжение нескольких часов и не заметили ни малейшей перемены. К вечеру, когда солнце склонилось к закату, темные бастионы залило огненным светом. Дивно блистали они и лучились и подчас казались охваченными пожаром.
Каково же было наше удивление, когда мы поняли, что перед нами не тучи, а почва и камни! То были горы, о которых мы столько наслышались, а белая стена за ними - это гряда снежных вершин, которые лютеране, если их послушать, могут сдвигать своей верой, в чем я весьма сомневаюсь.
2
У поворота на дорогу, уводящую в горы, мы остановились со щемящим сердцем, словно перед вратами ада. Позади лежала прекрасная земля, которую мы пересекли, идучи сюда, и теперь должны были навсегда оставить; а впереди хмуро высились неприветливые горы с зияющими провалами и ведьмовскими лесами, отталкивающие взгляд и грозящие гибелью телу и душе. Но укрепивши сердца наши молитвой и прошептав заклятия от злых духов, мы с именем Господа ступили на узкую тропу, уводящую в горы, исполнившись готовностью претерпеть все, что выпадет на нашу долю.