Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
– В данном случае этому можно только радоваться, – медленно сказал Мейтленд. – Из-за Генри. По-моему, это общее мнение. Город по-прежнему на его стороне. Во всяком случае, на «Свете» все это отразилось гораздо меньше, чем можно было ожидать.
– Пожалуй, – нахмурившись, ответила она. – Но для этого потребовалось… ну… то, что потребовалось. И поверьте мне, при всяком другом исходе наше имя все еще было бы втоптано в грязь. Не сомневаюсь, что Генри припишет это доброте и порядочности рода людского. – Ее тон стал резким. – А на самом деле просто большая сенсация заставила забыть о меньшей. – Она отвернулась и сердито ткнула
– Не откажусь, – ответил Мейтленд, следя, как она достает чашки из шкафчика с газетными подшивками и вынимает сахар и жестянку с чаем из ящика стола.
Наконец она взяла бутылку с молоком, стоявшую на водопроводной трубе, и принялась подозрительно рассматривать ее содержимое, раздраженно бормоча:
– Конечно, оно вчерашнее, но придется довольствоваться и этим. По правде говоря, – заметила она, снова возвращаясь к той же теме, – больше всего меня возмутил Смит. Нельзя было без отвращения слушать, как он распинался, что ему следовало побыть с Корой, не оставлять ее одну в доме… и еще расплакался! Хотя он и раньше хлюпал носом, когда эта женщина из лавки, миссис Дейл, рассказывала, как она увидела Кору, бегущую по молу, и закричала, чтобы ее остановить, но не сумела. Чтобы такие, как он, хныкали над Корой! Так бы и ударила его!
– Бедняга, – сказал Малкольм. – Он винил себя во всем случившемся. Я не мог его не пожалеть.
– Ну, так больше не жалейте, – ответила она, поджав губы; Мейтленд хорошо знал эту ее манеру. – Могу вам сообщить о Смите кое-что новое.
– Ну?
– Генри взял его к нам.
– Что?
– На место Балмера. Теперь он наш новый заведующий отделом рекламы.
– Господи! – Малкольм на секунду задумался, а потом добавил: – Говорите что хотите, а все-таки Пейдж похож на хорошего человека больше всех, с кем мне приходилось встречаться в этом весьма и весьма скверном мире.
Она покачала головой и стала наливать чай:
– Он мягкосердечен, только и всего. Его отец никогда бы не сделал ничего подобного. Он в один миг вышвырнул бы Смита из редакции, если бы тот посмел сунуть туда нос.
– Вы слишком строги к Генри. Впрочем, вы всегда слишком строго его судите. – Мейтленд взял чашку, которую она ему протянула. – Вспомните, что ему пришлось перенести за эти два года… с его-то больным сердцем. И теперь в довершение всего – это. Вы ведь знаете, как он любил Дэвида.
– Да, – согласилась она угрюмо. – «Мой милый Дэвид». – Затем, отхлебнув чая, она бросила мрачный взгляд на Мейтленда. – Но по-настоящему он будет горевать о Коре. – Малкольм не успел ее остановить, и она продолжила: – Он, может быть, и сам того не знает, но он был в нее влюблен. Я его за это не осуждаю! Наоборот, чувство к ней относится к тому немногому, за что я готова его уважать. Кора была настоящей женщиной, совсем земной, с горячим сердцем. Ей нужна была любовь, а Дэвид не очень ей подходил. Особенно когда он опять свихнулся и стал навязывать ей ученые книги и обращаться с ней как с музейной редкостью под стеклом. Она мне, конечно, ничего не говорила, но это было и так видно. Я ее хорошо понимала, по-настоящему. Не спорю – она была очень привязана к Дэвиду, заботилась о нем, жалела его… но этого еще мало.
– Вы говорите чепуху, – резко прервал ее Мейтленд, –
– Может быть. Но я давно об этом знала. Генри всегда нравился Слидон, но он полюбил его гораздо больше и стал ездить туда гораздо чаще с тех пор, как там поселилась Кора. Он для нее был готов на все… даже отказаться от «Света». Я была вчера в его кабинете, когда Боб Льюис пришел сказать, что ее тело нашли на отмели у Норт-Шора. Видели бы вы его лицо! И знаете, что он сказал? «Она очень пострадала? – спросил он. – Ее не изуродовало?» А когда Боб сказал: «Нет, сэр, совсем нет», – он сказал: «Благодарю Бога… благодарю Бога за это».
Малкольм посмотрел на нее в сердитом изумлении и вдруг невольно спросил:
– Мисс Моффат, почему вы так настроены против Генри? И почему всегда сравниваете его с отцом?
Она ответила не сразу.
– Вовсе нет, – в конце концов сказала она. – Просто он, по моему мнению, не годится в издатели «Света». Слишком уж он мягок, слишком склонен уступать обстоятельствам, вместо того чтобы идти напролом. Его отец был не таков. Он был настоящим человеком.
– Он вам очень нравился?
– Да, – ответила она с неожиданным вызовом, – мне нравилось не только то, каким он был, но и то, как он ко мне относился. Я полагаю, вам рассказывали, что мой домик подарил мне он?
– Я об этом слышал, – ответил Мейтленд сдержанно.
Но мисс Моффат, выведенная из равновесия событиями дня, уже не могла остановиться.
– Да, – продолжала она, – он знал, что мне хотелось бы жить за городом, чтобы у меня был садик, и вот однажды… я этого никогда не забуду… он просто отдал мне документы на право владения… Когда я предложила ему выплачивать деньги постепенно, из жалованья, он только рассмеялся и сказал: «Привозите мне иногда букетик цветов». Вот почему я до сих пор привожу их. – Она на секунду замолчала, совсем забыв о Мейтленде. – А после смерти его жены он иногда заезжал ко мне в субботу выкурить трубку и выпить кружку эля. Он любил бертонский эль, и я его всегда держала про запас… – Она осеклась и вдруг, почувствовав на себе взгляд Мейтленда, густо покраснела.
В первый и последний раз он увидел, как она краснеет.
Оба замолчали. Молчание начало становиться тягостным, и Мейтленд, встав, заметил:
– Ну, пора идти трудиться. Хотя хозяин и отсутствует, нечего бездельничать. Нам всем полезно сейчас работать, и притом как можно больше. Сегодня совещание проведем в двенадцать часов. Скажите остальным. Спасибо за чай.
Он прошел в свой кабинет, сел и начал обдумывать планы на ближайшие три месяца, в течение которых, пока Генри будет в отъезде, почти вся ответственность за газету ляжет на его плечи. Вскоре раздался стук в дверь и появился Фенвик с лентой телетайпа в руках.
– Вот сообщение, только что поступившее от «Ассошиэйтед пресс».
– Ну? – вопросительно посмотрел на него Мейтленд.
– Кажется, решено не строить на Атли-Мур атомного центра.
– Что?! – воскликнул Мейтленд в крайнем удивлении. – Так, значит… они передумали?
– По-видимому. Теперь они предполагают строить его на севере Шотландии… в Сазерленде. Помощник министра заявил об этом вчера в парламенте.
Он передал ленту Мейтленду.
– Нет, вы можете представить себе что-нибудь подобное? – сказал Мейтленд, закончив читать. – Будем надеяться, что они не передумают еще раз.