Избранные сочинения в 2 томах. Том 1
Шрифт:
Неужели все кончено и для него и для Синицкого? Зачем нужно было стараться вырваться из подводного дома? Не все ли равно, где задыхаться: под водой или здесь, уже на поверхности?..
Он шарил дрожащими руками по внутренней плоскости крышки. Хоть бы какой-нибудь выступ, чтобы уцепиться, упереться в него!.. С горечью подумал инженер, что при конструировании шаров нужно было бы предусмотреть скобы изнутри. Но кто мог предполагать такое необычайное использование его нефтяных цистерн?
Васильев терял сознание. В ушах будто гудели тысячи колоколов…
Почему-то
Стенки из пластмассы, крепкой как сталь, — не деревянная клепка. Они не могут лопнуть даже в сказке…
Опять приходят на память самые невероятные сравнения: какой-то американец ради рекламы и долларов показывал свою выносливость и крепость черепа; в заколоченной бочке он спустился по реке в Ниагарский водопад и как будто остался жив… А он, советский инженер, должен погибнуть, когда спасение так близко!..
Нет, он будет жить, пока мыслит, пока не погасла в нем воля к жизни…
Смертельной опасности он может противопоставить не физическую силу и не выносливость, а смелую мысль, умение решить любую техническую задачу. Вот оно, единственное оставшееся оружие капитана подводного дома!..
Может быть, чем-нибудь упереться в крышку, чтобы не скользили пальцы?
Он опустил руку в карман и там нащупал «загадочное кольцо» Нури. «Кольцо, кольцо…» повторял инженер. Ему уже казалось, что найдено решение… Он вспомнил о проводе, которым замыкал контакты на переходных втулках, ощупью нашел его и коснулся им гаек аккумулятора… От короткого замыкания вспыхнула ослепительная искра.
Инженер закрыл глаза и еще раз повторил опыт… В свете искры он разглядел металлическое кольцо, удерживающее ламповый патрон. Кольцо было закреплено обыкновенными винтами.
Кому же, как не самому конструктору, знать устройство освещения цистерны. Он знал, что стоит только отвернуть кольцо, убрать резиновые прокладки, и круг с ламповым патроном упадет внутрь шара. Тогда воздух и желанная свобода!.. Но чем отвернуть?.. Он снова стал шарить по карманам.
Только погасший фонарик… никаких отверток. Инженер вытащил жестяный цилиндрик, выбросил из него разрядившиеся батарейки, затем линзу, лампочки и каблуком старался сплюснуть корпус фонарика, чтобы получить подобие отвертки.
Это оказалось очень трудным. Но вот нижняя часть трубки смялась, и Васильев попробовал отвернуть ею винт.
Ничего не выходило. Самодельная отвертка оказалась слишком широка.
Тщетно инженер пытался уменьшить ее ширину. Это было невозможно…
Вот если бы в эту сплюснутую трубку вставить какую-нибудь пластинку! Васильев опять стал искать в карманах… В уголке затерялась монета. Никогда в жизни он так не радовался никакой находке! Он закрепил ее в трубке — она точно пришлась по диаметру.
Напрягая последние усилия, Васильев подобрался к кольцу и стал отвинчивать винты. Их было много. Пальцы уставали от напряжения.
Сил оставалось совсем мало. Дышать было нечем… Он падал при каждом резком ударе волн, скользил на дно шара и вновь карабкался вверх… Монета выскакивала из трубки. Боясь ее потерять, инженер брал монету в зубы и стискивал так крепко, будто старался раскусить надвое…
После каждого отвинченного болта он ощупью пересчитывал оставшиеся. Сколько их? Сколько глотков воздуха осталось в цистерне?
«Еще, еще немного! — подбадривал себя инженер. — Скоро воздух, свет, жизнь!..» Он и Синицкий опять увидят яркое, голубое небо, вышки и виноградники…
Кольцо, удерживавшее колпак, со звоном упало вниз. Осталась резиновая прокладка. Ее надо было оторвать. Васильев обломал все ногти — резина не поддавалась. В отчаянии он стал рвать ее зубами.
Еще несколько секунд, и он уже не выдержит…
Но вдруг Васильев почувствовал, что кровь его израненных десен стала соленой — она смешалась с каплями морской воды. Вода проникла сквозь щели у резинового кольца!
В последнем усилии, не разжимая зубов, он дернул головой и повис всем телом на резине.
Свежий, опьяняющий воздух ворвался в шар. Взмахнув руками, инженер скатился вниз.
Брызги волн ворвались в открытое отверстие и тонкими струйками побежали по лицу. Васильев глубоко вздохнул. Битва за жизнь была выиграна! Самое страшное осталось позади.
Наклонившись к Синицкому, Васильев взял его руку. Пульс бился слабо, но дыхание — инженер чувствовал его на своей щеке — было ровным, спокойным. «Ничего, скоро очнется».
Что делается в мире? День сейчас или ночь? Где находится шар? Виден ли берег? Все эти вопросы сразу встали перед ним.
В дыре наверху было темно — значит, ночь. Оттуда шел дождь: это волны метались над шаром, и брызги их ливнем падали вниз. «Наверное, шторм все еще продолжается, — подумал Васильев. — Хорошо, что на дне цистерны укреплен балласт, иначе она бы перевернулась». Он снял с себя рубашку и, скомкав, заткнул ею отверстие.
Васильев чувствовал себя в относительной безопасности. Никакая буря ему не страшна. Толстые стенки цистерны выдержат натиск любого урагана. «Это тебе не деревянная бочка ниагарского смельчака!» подумал он и, усевшись на дне шара, с наслаждением вытянул ноги…
Спокойное состояние длилось недолго.
Страшная катастрофа в морской глубине снова всплыла перед глазами.
Вот он, «итог последних лет», вспомнил Васильев свою запись в дневнике. Все погибло… Все, чему он отдал последние годы жизни. Погибли труды тысяч людей. И если он останется жив, как он сможет смотреть им в глаза?..
Инженер снова наклонился к Синицкому. Глубокая отцовская нежность вдруг возникла в его душе… «Родной мой! Все из-за меня». Опять он вспомнил бледное лицо юноши, когда тот старался улыбнуться и жадно, широко раскрытым ртом ловил последние остатки воздуха в стальной коробке… По привычке студент вынимал гребенку, поправлял галстук и ничем не хотел показать Васильеву своего страха…