Избранные сочинения в 9 томах. Том 2: Следопыт; Пионеры

Купер Джеймс Фенимор

— Не скажу, что куттер попросту неуклюж, но у него есть изъяны, мастер Следопыт, и притом крупные.

— Какие же, дядюшка? Если бы Джасперу они были известны, он бы постарался от них избавиться.

— Какие? Да их целая уйма, и весьма существенных, они сразу бросаются в глаза.

— Укажите на них, дядюшка, и Следопыт передаст ваши слова своему другу.

— Указать на них! Это такое же нелегкое дело, как пересчитать звезды, по той простой причине, что их несметное количество. Указать на них, говоришь? Так вот, дорогая моя племянница мисс Магни, что ты думаешь об этом гике? [57] На мой неискушенный взгляд, он поднят по крайней мере на фут выше, чем следует; и вымпел запутался, и… и будь я проклят, если топсель [58] достаточно натянут, да, да… меня нисколько не удивит, ежели сейчас при отдаче якоря в

свернутом канате окажется обратный шлаг [59] . Изъяны! Да любой моряк, едва взглянув на куттер, увидит, что у него столько же недостатков, сколько у слуги, который пришел просить расчет.

57

Г и к — горизонтальный брус, прикрепляемый одним концом к мачте и растягивающий нижний край косого паруса.

58

Топсель — небольшой косой парус на верху мачты.

59

Обратный шлаг — кольцо каната, заложенное при его свертывании в обратном направлении.

— Все это, может быть, и верно, дядюшка, но я очень сомневаюсь, что Джаспер о них знает. Если бы кто-нибудь ему указал на них, он бы все исправил, не правда ли, Следопыт?

— Пусть Джаспер сам управляется со своим куттером, Мэйбл. Он свое дело знает, и я ручаюсь, что никто не сумел бы лучше его уберечь судно от фронтенакцев или от их приятелей — этих дьяволов мингов. Что за беда в обратном шлаге или в слишком высоко поднятом якорном канате, мастер Кэп, если судно идет превосходно и не подпускает близко французов? Здесь, на озере, Джаспер заткнет за пояс любого моряка с побережья, ну, а какие таланты он обнаружил бы в океане, неизвестно, он ведь там никогда не бывал.

Кэп снисходительно улыбнулся, но не счел нужным продолжать свою критику, по крайней мере сейчас. В продолжение всего разговора он принимал все более и более надутый и презрительный вид, как ни хотел казаться равнодушным к спору, в котором один из участников был круглым невеждой. Тем временем куттер лег в дрейф [60] и, повинуясь течению, стал медленно поворачиваться носом то в одну, то в другую сторону, что не могло особенно интересовать зрителей. Через секунду был поставлен кливер [61] , и парус надулся, хотя воздух над озером казался по-прежнему неподвижным. Но легкое судно, покоряясь едва ощутимому толчку, через минуту стало уже поперек речного течения, и так легко и плавно, что его движение было почти неуловимо для глаза. Когда «Резвый» пересек течение, его подхватил водоворот, и куттер понесся к крутому берегу, где стоял форт. Тут Джаспер бросил якорь.

60

Лечь в дрейф — поставить корабль так, чтобы одни паруса тянули его вперед, а другие назад, добившись таим образом почти полной его неподвижности. Корабль при этом медленно сносит боком; это движение и называется дрейфом.

61

Кливер — первый носовой парус судна; ставится между мачтой и бушпритом.

— Недурно! — пробормотал про себя Кэп. — Совсем недурно, хоть он и должен был повернуть руль не налево, а направо: корабль всегда должен подходить к берегу кормою, безразлично, находится ли он в одной миле или в одном кабельтове от земли. Это выглядит красивее, а красота в нашем мире кое-что значит.

— Джаспер малый смышленый! — заметил вдруг сержант Дунхем, неожиданно очутившись за спиной у своего шурина. — Мы очень полагаемся на его ловкость во время наших экспедиций. Но пойдемте… через полчаса стемнеет, в нам нужно успеть погрузиться. Пока мы соберемся, для нас приготовят шлюпки.

После этого все разошлись, чтобы взять вещи, оставшиеся еще на берегу. Короткой барабанной дробью был подан сигнал солдатам, и через минуту все пришло в движение.

Глава XIII

Стращает домовой глупцов.

Колдуют ведьмы в тьме лесов.

Осла вспугнул кошмарный сон,

И мчится, спотыкаясь, он.

Коттон

Погрузка на куттер небольшого отряда не представляла собой ничего сложного и не требовала много времени. Весь отряд, командование которым было поручено сержанту Дунхему, состоял лишь из десяти рядовых и двух унтер-офицеров. Позднее стало известно,

что в экспедиции примет участие и лейтенант Мюр; он ехал волонтером, хотя и условился с майором Дунканом, что предлогом для поездки, и вполне благовидным, должна послужить его должность квартирмейстера. Кроме него, вместе с сержантом отправились Следопыт, Кэп и Джаспер со своей командой, в которой был один подросток. Всего в экспедиции было около двух десятков мужчин, четырнадцатилетний мальчик и две женщины — Мэйбл и жена одного солдата.

Сержант Дунхем, переправив на баркасе своих солдат на судно, вернулся обратно, чтобы получить последние распоряжения и проверить, позаботились ли об его дочери и шурине. Указав Кэпу шлюпку, в которой тому предстояло отправиться вместе с Мэйбл на куттер, сержант поднялся по холму на бастион, так часто нами упоминаемый, чтобы попрощаться с Лунди. Оставим ненадолго сержанта и майора одних, а сами вернемся на берег.

Уже почти стемнело, когда Мэйбл села в шлюпку, которая должна была доставить ее на куттер. Озеро скорее напоминало пруд, так неподвижна была зеркальная гладь воды, и потому, не заводя лодку в реку, как это обычно делалось при погрузке, решили сажать пассажиров прямо с берега озера, где даже не было слышно плеска прибоя.

Волны на озере, выражаясь словами Кэпа, не поднимались и не опускались, здесь не чувствовалось дыхания огромных легких океана. На Онтарио бури разыгрываются иначе, чем на Атлантическом океане. Там они бушуют где-то в одной стороне, тогда как в другой царит полная тишина. На озере для этого недостаточно места, и моряки утверждают, что на Великих Озерах волнение и начинается и утихает быстрее, чем на всех морях, где им приходилось плавать.

Шлюпка отчалила от берега и скользнула по воде так спокойно, что Мэйбл и не заметила, как они уже поплыли по озеру. Едва успели гребцы сделать десять сильных взмахов веслами, и шлюпка пристала к борту куттера.

Джаспер уже поджидал своих пассажиров, и они без труда поднялись на борт: палуба «Резвого» была всего на два-три фута выше уровня воды. Юноша тотчас же распорядился проводить Мэйбл и жену солдата в приготовленную для них каюту. На маленьком судне внизу, под палубой, находились четыре каюты, предназначенные для офицеров и солдат с женами и детьми. Лучшая из них, так называемая кормовая каюта, представляла собой небольшое помещение с четырьмя койками; свет и воздух проникали туда через небольшие оконца, чем она выгодно отличалась от остальных. Эта каюта всегда отводилась для женщин, если они появлялись на корабле; а так как Мэйбл и жена солдата оказались единственными женщинами на борту, то им было просторно и удобно. Центральная каюта была больше, но освещалась она через люк в потолке. Здесь поместились квартирмейстер, сержант, Кэп и Джаспер. Следопыт же мог устроиться в любом месте по своему выбору, за исключением женской каюты. Унтер-офицеры и солдаты заняли нижнюю палубу у главного люка, а команда, как водится, расположилась на баке [62] . Хотя водоизмещение куттера едва достигало пятидесяти тонн, на нем с избытком хватило места для всех, и после погрузки осадка его была столь незначительна, что в случае необходимости на судне разместилось бы втрое больше людей.

62

Б а к — носовая часть корабля.

Пока Мэйбл устраивалась в своей покойной, уютной каюте, она предавалась приятным мыслям о том, что Джаспер выказал по отношению к ней особое внимание. Покончив с хлопотами, она снова вышла на палубу. Здесь все было в движении. Солдаты сновали взад и вперед, разбирая свои ранцы и другие пожитки; однако эта суматоха скоро прекратилась благодаря привычке к дисциплине и к порядку. На судне наступила полная и даже торжественная тишина: каждый размышлял о предстоящем опасном деле.

В сгустившихся сумерках стерлись очертания отдельных предметов на берегу, и земля с ее лесами казалась сплошной темной массой, над которой нависло огромное светлое небо. Вскоре одна за другой загорелись звезды, и их нежное и кроткое мерцание рождало чувство покоя, которое почти всегда приносит с собой ночь. Во всей этой картине было что-то умиротворяющее, но в то же время тревожное, и это передалось Мэйбл, сидевшей на палубе. Около нее стоял Следопыт, опершись, по привычке, на свое длинное ружье, и в этот сумеречный час его суровое лицо показалось Мэйбл особенно задумчивым.

— Для вас, Следопыт, такая экспедиция не в новинку, — сказала она, — но меня удивляет, что все так молчаливы и сосредоточенны.

— Этому нас научила война с индейцами. Ваши ополченцы на словах скоры, а на деле не споры. Меж тем бывалый солдат научился в стычках с мингами держать язык за зубами. В лесах солдаты, которые умеют молчать, вдвое сильнее тех, что шумят и болтают. Если бы вся сила была в языке, то побеждали бы всегда женщины, которые тянутся в обозе.

— Но мы же не армия, и мы не в лесу. На «Резвом» нам нечего опасаться мингов.