Избранные сочинения в 9 томах. Том 6: Мерседес из Кастилии; Красный корсар
Шрифт:
– Да, – прибавила миссис де Лэси, медленно идя за гувернанткой, – целые флоты буксировались и ставились на якоря, ожидая попутного ветра и прилива. Лишь женщины, связанные с моряками высокого ранга, чувствуют опасности океана и осознают величие их профессии. Прекрасное зрелище – корабль, разрезающий волны своей кормой и несущийся вперед, как скакун, покрытый пеной, все вперед по той же линии, как бы ни увеличивалась его скорость!
Ответ миссис Уиллис не достиг ушей нескромных слушателей в башне. Гертруда последовала за
С минуту все молчали.
– В этих камнях, Кассандра, – Гертруда обратилась к чернокожей девушке, – есть что-то необычное, и мне так хотелось бы, чтобы это была не простая мельница.
– Там мыши, – ответила негритянка. – Вы же слышали, что сказала миссис Уиллис?
Гертруда рассмеялась и потрепала служанку по черной щеке своими белыми пальчиками, словно упрекая ее за то, что она опровергла красивую догадку, которая ей очень нравилась. Затем она поспешила догонять тетку и гувернантку и сбежала с холма с легкостью молодой лани.
Двое временных обитателей башни оставались на месте, пока с их глаз не скрылась последняя складка ее развевающейся одежды. Потом они повернулись и некоторое время молча смотрели в глаза друг друга, будто стараясь прочесть чужие мысли.
– Я готов дать присягу перед лордом-канцлером, – воскликнул вдруг юрист, – что эти развалины никогда не были мельницей.
– Ваше мнение слишком скоро изменилось.
– Я буду судьей, и поэтому меня можно убедить достоверными доказательствами. Тут красноречиво выступили, и я понял свою ошибку.
– Но в башне есть мыши и крысы.
– Сухопутные или водяные? – иностранец в зеленом посмотрел на собеседника так, что привел его в смущение.
– Наверное, и те, и те, но сухопутные – точно.
Юрист усмехнулся.
– В вас, людях, сроднившихся с морем, – сказал он, – есть откровенность столь честная и забавная, что ею нельзя не восхищаться. Я в восторге от вашей благородной профессии. Что может быть, в самом деле, прекраснее корабля, пенящего бурные волны своей кормой и несущегося прямо вперед, как боевой конь?
– Или как змея.
Повторив эти слова и поэтические образы, достойные вдовы храброго адмирала, они разразились таким бурным смехом, что старая башня задрожала, как в те времена, когда ветер еще вертел крылья мельницы. Юрист успокоился первым, между тем как молодой моряк все еще продолжал весело смеяться.
– Молодая особа, – сказал юрист, так же спокойно, как минуту тому назад неистово хохотал, – та, которая очень не любит мельниц, – очаровательное создание. Кажется, она племянница самоуверенной вдовы.
Молодой моряк, в свою очередь, перестал смеяться, как будто сразу почувствовав, что неприлично смеяться над близкой родственницей прекрасного видения, мелькнувшего перед его глазами. Но каковы бы ни были его тайные мысли, он коротко
– Она сама это сказала.
– И скажите, – начал юрист, приближаясь к своему собеседнику, как будто намереваясь доверить ему важную тайну, – не нашли ли вы чего-то удивительного, необыкновенного, чего-то проникающего в самое сердце в голосе дамы, которую они называли Уиллис?
– Вы заметили это?
– Мне казалось, что я слышу слова оракула, голос самой истины. Какой нежный и убедительный голос!
– Признаюсь, и на меня он произвел столь сильное впечатление, что я не в состоянии выразить его словами.
– Это какая-то фантастика! – произнес юрист, прохаживаясь туда и сюда, и всякий след веселости и иронии исчез с его лица, ставшего задумчивым и мечтательным. Товарищ его не прерывал этих размышлений, занятый своими мыслями. Наконец юрист вышел из своей задумчивости, приблизился к окну и, указывая Уайлдеру на корабль в бухте, спросил:
– Этот корабль по-прежнему представляет для вас интерес?
– Конечно. Это судно, на которое с удовольствием смотрит моряк.
– Не хотите ли попытаться подняться на его борт?
– В такой час? Одному? Я не знаю ни капитана, ни кого-либо из команды.
– Можно найти другое время, а моряка всегда его собратья встретят с распростертыми объятиями.
– Эти работорговцы не очень любят принимать гостей. Они вооружены и умеют держать посторонних на приличном расстоянии.
– Разве нет в морском франкмасонстве слов, по которым узнают своих, какой-нибудь технической фразы, вроде тех, которые мы сейчас слышали?
Уайлдер пристально взглянул на своего собеседника, казалось, обдумывая, что ответить.
– К чему все эти вопросы? – холодно спросил он.
– Потому что я думаю, что никогда трусливое сердце не завоевывало красавицы, никогда нерешительность не завоевывала счастья. Вы хотите места, говорите вы, и если бы я был адмиралом, я бы сделал вас своим первым капитаном. Но я, может быть, говорю слишком свободно с человеком, совершенно мне незнакомым? Вспомните, по крайней мере, что это совет юриста и вам дан даром.
– И заслуживает большего доверия ввиду столь необычайного великодушия?
– Об этом я предоставляю судить вам, – произнес юрист, ставя ногу на лестницу и начиная спускаться. – Ну, я буквально рассекаю волны кормой, – прибавил он, спускаясь спиной. – Прощайте, мой друг! Если нам не суждено более свидеться, я советую вам никогда не забывать крыс ньюпортской башни.
С этими словами он скрылся и мгновение спустя был на земле. Потом, повернувшись, он с невозмутимым хладнокровием толкнул ногой лестницу, свалил ее и тем лишил своего спутника единственного средства спуститься. Затем он поднял глаза на Уайлдера, который не мог предвидеть ничего подобного, сделал ему фамильярный жест рукой, снова попрощался и удалился быстрыми шагами.