Избранные сочинения в 9 томах. Том 6: Мерседес из Кастилии; Красный корсар
Шрифт:
Уайлдер увидел, что дальнейшие возражения бесполезны. В ту же минуту раздался залп со «Стрелы». «Дельфин» выдержал этот железный град, продолжая идти вперед и ловким маневром избегая повреждений. Он быстро очутился перед носом королевского крейсера, и с «Дельфина» раздался громовый голос, призывающий командира «Стрелы» спустить флаг.
– Попробуйте сделать это сами! – вскричал негодующе Бигнал. «Дельфин» грациозно повернулся к ветру, и с него раздался залп, направленный вдоль кормы «Стрелы», как наиболее слабо защищенного места. В то же время послышался треск от двух столкнувшихся судов, и на палубе «Стрелы» показались мрачные фигуры пиратов, вооруженных с ног до головы. Все
– Подходите, разбойники, подходите, – вскричал бесстрашный старик с развевающимися по ветру седыми волосами, стоя впереди своего отряда. – Бог всегда за правое дело!
Стоявшие перед ним пираты расступились – и с «Дельфина» раздался залп. Бигнал все еще размахивал шпагой, и голос его раздавался до тех пор, пока вдруг не отказал ему:
– Вперед, ребята! Подходите, разбойники! Гарри! Гарри Арк! Боже мой! Ура!..
Он упал как подкошенный, не подозревая, что своим героизмом заслужил наконец самый высокий чин в своей жизни.
До сих пор Уайлдеру удавалось удерживать за собой позиции на палубе, хотя на него наступали такие же отчаянные храбрецы, как и находившиеся под его началом моряки.
Но вдруг раздался голос, заглушивший все остальные:
– Дорогу! Пропустите меня и следуйте за мной! Я собственными руками сорву этот надменный флаг!
– Мужайтесь, друзья! Держитесь крепче! – закричал в свою очередь Уайлдер. Раздались крики, проклятия, стоны, и завязался страшный бой. Уайлдер с отчаянием заметил, что осаждающие теснят его со всех сторон, но не переставал ободряющими словами и собственной отвагой поощрять своих. Он видел, как падали один за другим его товарищи, а его маленький отряд оттеснили на противоположный конец палубы. Там он снова закрепился и устоял против новой атаки неприятеля.
– Смерть предателям! – раздался знакомый Уайлдеру голос генерала. – Доберитесь до него и проткните его, как собаку!
– Молчи, болтун, – спокойно сказал Ричард. – Если тебе нужно проткнуть кого-нибудь, так вот перед тобой двое – белый и черный.
– А, вот еще двое из той же шайки! – продолжал генерал, замахиваясь саблей, чтобы нанести говорившему смертельный удар.
Черное, до половины обнаженное тело быстро выдвинулось вперед, чтобы принять на себя удар. Сабля опустилась на ручку коротенькой пики, которую она перерубила надвое, как будто это был простой камыш. Обезоруженный Сципион ничуть не испугался, он проложил себе путь к тому месту, где находился Уайлдер, и продолжал отбиваться врукопашную, не обращая внимания на градом сыпавшиеся на его голое тело удары.
– Держись, друг! – крикнул Фид. – Валяй направо и налево! Я тебе пособлю, дай мне только здесь управиться!
И с этими словами Ричард так размахнулся своей саблей, что рассек голову генерала до самой челюсти.
– Остановитесь, убийцы, – вскричал Уайлдер, видя, что негр продолжает биться с окружившими его вооруженными людьми. – Бейтесь со мной, но оставьте безоружного!
И он увидел, что негр упал, увлекая за собой двоих из нападавших. В то же мгновение над его ухом раздался знакомый ему громкий голос:
– Мы победили! Битва окончена! Кто осмелится поднять оружие, тот будет иметь дело со мной!
Глава XXXI
Взять его!
Только что описанная схватка закончилась так же неожиданно и быстро, как и ураган, грозивший разбить в щепки корабль. Вид ясного неба и яркий блеск солнца, освещавшего Карибское море, представляли разительный контраст с ужасными последствиями происшедшей битвы.
Уайлдер, расстроенный, потрясенный при виде упавшего Сципиона, оглянулся вокруг, увидел обезображенную палубу «Стрелы» и многочисленные трупы. В нескольких шагах от него стоял сам Корсар. Уайлдер не сразу узнал его, так как шлем на его голове придавал лицу свирепый вид. Кроме того, он показался Уайлдеру гораздо выше ростом. Одна рука его опиралась на ручку ятагана, и скатывающиеся с него красные капли свидетельствовали, что изогнутая сталь усердно работала в схватке; ногой он надменно попирал английский флаг, который с каким-то жестоким удовольствием сорвал собственноручно. Возле него стоял Родерик; у него не было никакого оружия. Он стоял, склонив голову, с блуждающим взором, в окровавленной одежде, с лицом, бледным, как у мертвеца.
Там и сям виднелись раненые пленники с мрачными лицами, но не сломленные духом, тогда как на свирепых лицах их врагов, распростертых в крови, застыло выражение ненависти, будто в стремлении к мести.
Оставшиеся невредимыми пираты занялись грабежом, а уцелевшие англичане старались куда-нибудь укрыться.
Но дисциплина, введенная предводителем пиратов, и уважение к нему были так велики, что не было пролито ни одной капли крови, не нанесено ни одного удара с той минуты, как раздался его повелительный голос. Уайлдер испытывал мучительную боль, когда глаза его останавливались на безжизненных чертах дорогих друзей и верных служак. Особенно нестерпимую боль он испытал при взгляде на еще суровое лицо старого командира.
– Капитан Хайдегер, – сказал он, стараясь придать твердость своему голосу, – сегодня счастье на вашей стороне, я прошу милости для тех, кто остался в живых.
– Милость будет оказана тем, кто имеет на это право. Я, со своей стороны, очень желал бы, чтобы ее получили все на этом условии! – ответил тот.
Голос Корсара звучал торжественно, казалось, в его словах заключался какой-то скрытый смысл. Уайлдер тщетно ломал себе голову, желая догадаться, что они значат, пока не увидел группу матросов из неприятельской команды, подходивших к нему. Он сейчас же узнал в них бунтовщиков, затеявших восстание на «Дельфине», жертвой которого он едва не сделался. Увидев их, он понял, что хотел сказать их предводитель.
– Мы требуем соблюдения наших старинных законов, – гордо и решительно заявил главарь банды своему начальнику.
– Чего вы хотите?
– Смерти предателям! – последовал суровый ответ.
– Вы знаете наши уставы, пусть будет так, как они требуют.
Уайлдер увидел, что ему не на что надеяться в то время, когда на него и двух его товарищей накинулись и потащили их к главарю. Хотя ему страстно хотелось жить, но ни одно слово мольбы не сорвалось с его уст; ему ни на минуту не пришло в голову прибегнуть к какой-нибудь увертке, унизительной для его звания и характера. Он устремил взгляд на того, от кого зависело спасти или погубить его, и ему показалось, что на лице Корсара промелькнуло выражение сожаления, смягчившее его суровые черты, но оно тут же сделалось по-прежнему бесстрастным. Уайлдер понял, что долг командира заставляет его заглушать в себе чувства человечности. Не желая унизить себя бесполезными пререканиями, он молча и неподвижно оставался на том месте, куда его поставили обвинители.