Избранные сочинения в 9 томах. Том 6: Мерседес из Кастилии; Красный корсар
Шрифт:
– Пусть плывет себе этот фат и хорошенько проголодается. Ну, и потом вас приняли на королевский корабль «Антилопа»? Да, я все уже понял: наш брат, опытный моряк, с первого слова все понимает. Но как же капитан Хауард не узнал вас в списке моих офицеров?
– Он меня не узнал?.. Вид сделал…
– Не продолжайте… я понимаю, – я сам переживал подобные унижения, но мы выше этого, выше этих мелких оскорблений. Я сам раз целую неделю кормил у себя подобный образец аристократа, а потом, при встрече со мной в Лондоне, он отвернулся от меня, делая вид, что рассматривает какую-то церковь. Верьте,
– Я там был под вымышленным именем – эти дамы и мои друзья по крушению не знают до сих пор другого.
– Это очень благоразумно. А, Фид, поздравляю с возвращением!
– Я и сам уже поздравил себя, ваша милость, – тот корабль очень хорош, имеет прекрасного командира и смелых, опытных матросов, но я, когда рискую потерять свое доброе имя, предпочитаю служить на том корабле, где охотно предъявляют по любому требованию судовые документы.
Уайлдер краснел и бледнел при этом ответе и отводил глаза, избегая взгляда своего старого начальника.
– Я не совсем понимаю этого чудака. Каждый офицер флота его величества, начиная от капитана и кончая боцманом, имеет при себе патент, удостоверяющий его звание, так как в противном случае его могут принять за пирата.
– Вот это именно и я говорю, ваша милость, – но вы человек образованный, и вам лучше все известно. Не раз мы говорили об этом с Гвинеей и были в затруднении. «Ну, что, – спрашивал я его, – мы будем делать вдвоем среди этих людей, если дело дойдет до встречи с королевским кораблем и до сражения?» – «Мы будем держаться около мистера Гарри», – отвечал негр. – Я был с ним вполне согласен, но все-таки приятнее встретить смерть на судне его величества, чем быть убитым на палубе пирата.
– Пирата! – воскликнул в изумлении капитан, изменившись в лице.
– Капитан Бигнал, – начал Уайлдер, – может быть, я своим молчанием уже допустил непростительную и непоправимую ошибку, – перед нами судно Красного Корсара. Но подождите обвинять меня, а прежде выслушайте, и, может быть, вы меня если не извините, то хотя бы поймете.
Слова Уайлдера заставили старого ветерана сдержаться, и он с вниманием слушал рассказ, выражая лишь восклицаниями свои чувства. Старик почти разделял благородные чувства юноши, которые помешали ему предать человека.
– Да это просто чудо! – вскричал он по окончании рассказа. – Как жаль, что прекрасный человек может быть таким негодяем! Но во всяком случае, мы не можем позволить ему скрыться: наш долг и присяга не позволяют нам этого. Надо поворачивать судно за ним и, если убеждения не помогут, прибегнуть к силе.
– Да, мы должны выполнить наш долг! – грустно согласился Уайлдер.
– Но кто же тот молокосос, которого он посылал ко мне? Он, очевидно, не капитан, но манеры выдавали его аристократическое происхождение. Надо будет скрыть его имя, чтобы не повредить нашей аристократии, все же она – опора трона.
– Да это сам Красный Корсар и был у вас.
– Что? Сам Корсар? Да вы просто надо мной смеетесь!..
– Как я могу при таком моем уважении к вам позволить себе смеяться над вами? Уверяю вас, сударь, это был он сам.
– Просто невероятно! Я не заметил в нем ничего, что приписывает ему молва: ни резкости, ни грубости, словом, ничего такого, что свидетельствовало бы о его занятии. Да и ростом-то он не высок. Действительно, его маскарад удался, раз он мог провести такого физиономиста, как я. Я не увидел жуткого чудовища, каким его изображают.
– Молва многое приукрашивает своей фантазией: да, ростом он не велик, но силен духом.
– Уверены ли вы, что это то самое судно, с которым мы имели дело на мартовское равноденствие?
– Вполне уверен.
– Слушайте, Гарри, ради вас я сделаю все возможное для этого негодяя. Когда-то он ускользнул от меня благодаря буре и потере грот-мачты, но сегодня море и ветер спокойны, и он будет в моих руках, когда я пожелаю. Да, кажется, он и не намеревается от нас удирать.
– Боюсь, не намеревается! – подтвердил Уайлдер, невольно выдавая свои тайные мысли.
– В борьбе с нами он не имеет ни малейших шансов на успех, но поскольку он не таков, каким я его считал, то попробуем вести переговоры. Вас можно будет послать для сообщения моих условий? Однако, впрочем, если он вдруг раскается в своем великодушии, то вам придется…
– Я ручаюсь за него! – перебил Уайлдер с живостью. – Давайте сигнальный выстрел, поднимите парламентарный флаг, и я готов ко всем опасностям, чтобы обратить его на путь истинный.
– Да, это по-христиански! – задумчиво сказал капитан. – И хотя успех переговоров может уменьшить наши важные заслуги, может быть, это будет оценено там, на небесах.
У капитана Бигнала было доброе сердце, хотя он имел несколько суровый вид, и потому, приняв решение, они тотчас со своим лейтенантом активно взялись за его выполнение. Руль корабля был повернут под ветер, и в то время как судно разворачивалось, столб пламени вырвался с переднего борта, извещая, согласно морским правилам, встречное судно, что командование желает вступить с ним в переговоры. В тот же момент на мачте был поднят белый флаг, а эмблема Англии спущена. Наступило время тревожного ожидания, но ненадолго. На пиратском судне по ветру пронеслось облако дыма, потом донесся звук ответного выстрела, и такой же белый четырехугольник затрепетал на ветру, но никакого другого флага военного корабля не было.
– Да, этот оригинал деликатен и не показывает нам своего флага, – заметил Бигнал, считая это благоприятным признаком. – Подойдем к нему на подходящее расстояние, и тогда вы спуститесь в шлюпку.
Прибавили паруса, и «Стрела» приблизилась к пиратскому судну на половину расстояния пушечного выстрела. Уайлдер обратил внимание командира, что дальнейшее приближение может быть истолковано как враждебные намерения. Тотчас же была спущена шлюпка с белым флагом на носу.
– Так, значит, мистер Арк, вы объясните ему преимущество наших сил, – он человек понимающий, – говорил капитан, повторяя в сотый раз свои наставления. – Если он примет мои условия, то вы можете обещать ему амнистию и что его прошлое будет забыто; можете сказать, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы добиться полного прощения, по крайней мере для него лично. Ну, с Богом, Гарри, не проговоритесь о том, какую аварию мы потерпели в стычке с ним в марте… Да, ужасный дул тогда ветер, прощайте, желаю вам успеха.