Избранные стихи из всех книг
Шрифт:
Он шеф пароходства Маори, но отпуск ему дадут,
Когда ты ему напишешь, что он мне нужен тут.
Три брига для них я построил — и удачно исполнил заказ,
А Мака я знаю давненько, а Мак знал обоих нас.
Ему я передал деньги, лишь стало плохо мне.
К нему ты придешь за ними, предав отца глубине.
Недаром ты плоть от плоти, а Мак мой старейший друг!
Его
Он за меня молился, старый морской шакал,
Но он не солгал бы за деньги, умер бы, но не украл.
Ему придется «Мэри», на буксир у пролива взять…
Свадебный тур совершает сэр Антони Глостер опять
В старой своей каюте, хозяин и капитан,
Под ним винтовая лопасть, вокруг голубой океан.
Плывет сэр Антони Глостер — веет флаг, наша гордость и честь
(Десять тысяч людей к услугам, а судов на морях и не счесть!)
У подножья Патерностера — ошибиться нельзя никак —
И последний пузырь не лопнет, как тебе заплатит Мак.
За рейс в шесть недель — пять тысяч — как лучший фрахтовщик судов,
И Мак передаст тебе чеки, как только я буду готов.
Потом вокруг Макассара ты возвратишься один.
Мак знает, чего хочу я… И над «Мэри» я — господин.
Твоя мать назвала б меня мотом — есть еще тридцать шесть кораблей,
Я приеду в своей карете — пусть ждет меня у дверей.
Вся жизнь я не верил сыну; он искусство и книги любил.
И он жил на отцовские деньги, и отцовское сердце разбил.
Итак, ты мне не дал внука, тобою кончен наш род!
Единственный сын наш, о матерь, единственный сын наш, вот!
Харроу и Тринити Колледж, а я день и ночь в трудах
Он думает: я — сумасшедший, а ты — в Макассарских водах.
Плоть моей плоти родная, во веки веков, аминь.
Первый удар был предвестником — призывом морских пустынь.
Но — дешевый ремонт дешевки (доктора говорят, я — больной).
Мэри, а ты не явилась? Я всегда был ласков с тобой.
Ты ведь теперь бесплотна; и женщин встречал я в пути,
Но они были только женщины, а я — мужчина. Прости!
Мужчине
Но я не делил с ними жизни, я только платил широко.
И что для меня пять тысяч! Я могу заплатить за мечту,
Бросить якорь близ Патерностера, в моем последнем порту.
Я верую в Воскресенье; и Писанье читал не раз.
Но Вокингу не доверюсь; море надежней для нас.
Пусть сердце, полно сокровищ, идет с кораблем ко дну
Довольно продажных женщин, я хочу целовать одну.
Буду пить из родного колодца
[93]
, другого источника нет,
Со мною подруга юности — и черт подери весь свет!
Я лягу в вечной постели (Дик, позаботься о том!),
Мак балласт разместит с дифферентом на нос — и в волны потом,
Носом вперед, все глубже, огни горят в два ряда,
О днище пустого трюма глухо плещет вода,
Негодуя, смеясь и ласкаясь, пениста, зла и темна,
Врывается в нижние люки, все выше растет она.
Слышишь! Все затопило, от носа и до кормы.
Не видывал смерти, Дикки? Вот так умираем мы.
Перевела А. Оношкович-Яцына
Казарменные баллады.
Часть II (1896)
Вступление к «Казарменным балладам» в книге «Семь морей» [94]
Гомер сломал и бросил лиру,
А песнь, что пели все края,
Он просто спер на радость миру,
Пришел и взял! Совсем как я!
Матросы, девки на базарах,
В шуршанье ветра, волн, травы
Узнав напевы песен старых,
Смолчали — ну совсем как вы!
Что спер, то спер! Он знал, что знали,
Но ни контрактов, ни тюрьмы:
Все заговорщицки мигали,