Избранные труды по психолингвистике
Шрифт:
Тропинка текла меж белых отвесных стен, ущелье напоминало чуть приоткрытую книгу, поставленную на корешок и ждущую, когда переплёт упадёт на стол и перед читателем раскинется волшебный скрытый мир. Карш шёл один. Одно осталось неизменным в этом месте – суеверия. Страх перед демонами Бездны, что поджидают в ущелье и долине.
Карш посмеялся над детскими сказками, но не успел пройти и половину тропы, как от каменного занавеса отделилась тень и преградила путь.
Карш напрягся, рука легла на кинжал. Незнакомец, видимо, заметил это и, отступив на шаг, поднял руки.
– Величайше
Говор был странный, непривычный, похожий на шёпот песка. Слова звучали как перестук бусин и нанизывались витиеватым узором.
Незнакомец снял капюшон, и на плечи упали пряди чёрных волос. Белая фарфоровая кожа, бирюзовые глаза и заострённые уши. Ещё одна элвинг!
Карш изготовился к атаке ваймар, лишь они могли прятаться там, где не ходят местные, но суют нос любопытные караванщики. Слух напрягся, стараясь поймать звуки шагов за спиной. Но, похоже, незнакомец… Незнакомка, мысленно поправил себя Карш, пришла одна.
– Мною не будет украдено много жизни песка твоего, – донеслись слова элвинг. – Я лишь посланник. Долг мой передать свет тхарука.
Рука элвинг нырнула в складки чёрной одежды, и Карш сжал пальцы на рукояти кинжала. Но незнакомка вынула небольшой свиток и протянула караванщику.
– Мне ведомо, путь из гиблого золота приводит тебя к свободной воде. Среди меченных звездой кораблей есть один, чьи алые крылья соседствуют с чёрными. Прошу, передай капитану это послание.
Карш подозрительно взглянул на протянутый свиток: надёжный кожух и печать с неизвестным символом (три точки, образующие треугольник), но не притронулся и руки с кинжала не убрал.
– Ты, конечно, красавица, но с чего мне делать это? – холодно спросил он.
– Ари Видук, пусть дух его пребывает в мире, говорил, что однажды придёт не он. Но другой. Сын. Нам должно положиться на него. Пока светит звезда.
Звезда. Карш вздрогнул и вынул медальон отца. Луч Орта скользнул по серебру, и Южная звезда засияла.
Элвинг указала на медальон и, улыбнувшись, кивнула.
– Видук. Ойну.
Карш до белизны сжал пальцы на серебряном ромбе. Амулет, который Дхару отдал перед своей смертью. От него всё ещё будто исходило тепло Отца. Карш так и не решился повесить звезду себе на грудь, но изо дня в день носил у сердца.
– Кто вы?
– Мы те, кто чтит южную звезду превыше прочих, – незнакомка повернула руки ладонями к Каршу, и караванщик увидел, как узор линий сплёлся в такой же орнамент, как на его медальоне.
«Слушай зов южной звезды, слушай сердцем и не отказывай в помощи тем, кто попросит о ней», – зазвучали в голове слова Отца.
Карш смотрел на ту, в чьих руках мерцала звезда, и она просила его доставить тайное послание в порт Лантру. В порт, где был убит отец. Не эта ли звезда повинна в его смерти? Караванщик на мгновение закрыл глаза, сделал глубокий вдох и убрал руку с кинжала.
«В твоих глазах сомнение, но я слышу, что чисто твоё сердце. Благодарим тебя, Вэл Ари Видук Мил, – зашелестел голос в его голове. – Почтенного друга странника сын».
Слова обожгли душу. Карш
– Кто ты? – спросил караванщик, но даже эхо не ответило ему.
< image l:href="#"/>Глава 3. Дорога к Вратам
Бесконечный песок, мерное покачивание на спинах валангу, редкие разговоры. Отряд продвигался всё дальше на юг. Ашри не прочь была погрузиться в полудрём, но спасительный сон не шёл.
– А ты раньше ездила на валангу, – спросил Зурри.
Ашри кивнула, но, вспомнив, что малыш её не видит, сказала:
– Да, недавно довелось. Почётный эскорт до Башни Силы, – элвинг фыркнула.
– А кто выносливее в пустыне: гвар или валангу? – Зурри заёрзал, пытаясь дотянуться до гривы чешуйчатой кошки.
– Конечно, валангу! – приблизился Страж Цветка. Он кивнул на своего зверя: – И выносливее, и сильнее, и умнее! Мой Мякиш, будучи ещё котёнком, не давал никому спуска.
Зверь рыкнул и причмокнул, отплёвываясь от песка, а утробно замурчал в ответ на похвалу хозяина. Ашри не узнала стража – лицо тхару наполовину закрывал платок. Может, один из тех, что вёл её и Зурри тоннелями к Орму.
– А почему у них глаза закрыты? – Зурри показал на шоры на морде валангу.
– Слишком много песка в воздухе, – страж поправил платок на лице. – У Мякиша отменное чутьё и слух: тёмные подземелья, ночные улицы – никаких проблем. Видишь, на морде усы торчат? Это вибриссы – ими он ловит потоки энергии и следы, которые оставляют тхару.
Мякиш принюхался к валангу, на котором ехали Ашри и Зурри, рыкнул и ткнул собрата мордой в шею.
– Прекрати, – страж потянул поводья и пожал плечами. – Слишком игривый.
– Это точно, – хмыкнула Ашри.
– Это потому, что у него южный норов! – не без гордости заявил страж. – Это северные, аббаррские, унылы, как пустая кружка.
– А разве их не выводят в лабораториях алхимиков Чёрного Цветка? – спросила Ашри, вспоминая рассказ Грава о зверюгах, лишённых сознания.
– Что творят псы, только псам известно, – рыкнул страж. – А своего Мякиша я со слепых глаз знаю.
Ашри усмехнулась. Не просто так Рионтару приставил к отряду своих тхару. Противостояние и напряжение между Белым Псом и капитаном стражи Орму было ощутимо физически. На встрече у Орму, в том, что Рионтару лично сопровождал Моргейта, да даже в том, что Стража Цветка сочла нужным забрать Зурри, опередив псов. В чём причина? Что скрывается под ковром песчаных интриг? А то, что они плетутся, никаких сомнений. Вот только Птичке не хотелось попасть в эту паутину: ни жертвой, ни ткачом. Хватило ей Белых песков, болот Архипелага, огня Борумы и предательств друзей. А неудавшееся похищение дочери силурийского сенатора лишь укрепило её в намерении оставить прошлое в прошлом.