Избранные труды по психолингвистике
Шрифт:
– Так всё же? Чего прилип к Стражу? – усмехнулся старик.
– Вот сделаю крюк, чтобы доставить тюки из Стража, и поверну гваров на север, – провёл щёткой по спине гвара Карш.
– Слышал, на той стороне от Стража, по кромке Гиблых Песков до самых Энхарь, отродья ваймар промышляют. Возьми охрану покрепче.
– Ваймар? – Карш почесал подбородок. – Беглые? Кто-то смог собрать и объединить их?
– Птички напели, что кто-то из отречённых. Из тех, кто не должен был сбежать. Кромка вдоль Гиблых песков столь узка, что ваймар не упустят возможности напасть. Ведь ты не думал, что это будет лёгкий путь за две кварты «драконов»?
– Ваэллу Ыргых, – удивлённо воскликнул Карш. – Как так вышло, что я вижу на вашем лице всего два глаза, а на спине своей и в кошеле чувствую сотню взглядов?
– У тебя не хватит золота, чтобы вызнать этот секрет, – рассмеялся старик. – Но я не зубоскалить пришёл. Что бы ни сказал алый, двум гварам слишком просто сгинуть в песке. А коли тащишь с собой паренька, найми охрану, да не скупись.
– Есть кто на примете? – серьёзно спросил Карш, доверяя старому другу Отца.
– Есть. В «Каменном столе» спроси Ашри.
– Он из серых мечей?
– Она, – поправил Ыргыш и усмехнулся, увидев недовольное лицо Карша. – Ашри сама по себе. Даром худющая девица, но с ней в паре тот, кто тебе нужен, чтобы ваймар твоих гваров за ляжки не покусали.
– Женщина в песках хуже орхов, – проворчал Карш, кривясь так, словно кислянку-моргу съел.
– Женщина и есть песок, – задумчиво ответил Ыргых, глядя сквозь время. – Но эта, поверь, способна удивить.
Карш ожидал увидеть женщину. Ыргых его предупреждал. И караванщик ждал воительницу, опасную, злобную, может, даже со шрамами. А как иначе? Но вот эта не была похожа на наёмницу. Перед ним была девчонка-подросток, с ушами как у элвинга, но с цветом кожи фиолетовой глины, что добывают на Архипелаге, и горшки из которой так любит цветочница Критару. Волосы растрёпаны, на шее болтается свистулька, из оружия – кинжал, которым она быстрее себе пальцы отрубит.
Перед девицей на столе стоял кувшин вина и дюжина тарелок, почти все пустые. Прожорливая особа приступила к пирогу, судя по запаху – мясному. Если это и была трапеза на компанию (ведь кто же съест столько в одного?), то прочих её приятелей за столом не наблюдалось.
Карш озадаченно оглядел трактир. Нет. Больше никто кроме этой ушастой не мог быть Ашри. Пара рогатых бистов с сединой в бородах, аллати с порванным ухом и впавшей грудью, хозяин с бугристыми от мышц руками, покрытыми острыми узорами… Все они ещё меньше походили на женщин.
– Могу поклясться: это был не последний кусок пирога! – жахнула кружкой по столу девчонка. Да так, что тарелки подскочили.
– Что? – Карш удивлённо глянул на элвинг.
– Ты долго надо мной висеть будешь и в рот заглядывать? У Горыни ещё три куска оставалось.
– Горыни? – вздёрнул бровь Карш.
– Хозяина, того вон, как гора, – девчонка закатила глаза, словно разговаривала с недоумком, а после впилась зубами в пирог.
– Я ищу Ашри, – опешив от манер, а скорее от их отсутствия, сказал караванщик.
– Ну и? – продолжила жевать девица, время от времени облизывая пальцы, торчащие из нелепых полуперчаток какого-то совершенно девчачьего цвета – розово-фиолетового.
– И? – повторил Карш.
– Нашёл, допустим. Что дальше? – девица уничтожила пирог и так пристально смотрела на Горыню, будто заклинала того взглядом принести ещё один.
Карш подумал, как отплатит Ыргыху за такую шуточку.
– Возможно…
Но девчонка не дала ему договорить:
– Возможно лучшее, что ты можешь сейчас сделать, это дать мне поесть. В одиночестве. – И, вытянув шею, девчонка замахала рукой, крича: – Эй, Вэл Горыня! Можно мне ещё два куска твоего великолепнейшего пирога!
Карш не мог решить, чему он удивился больше: тому, что манеры у этой девицы всё же имеются, или что её тощее пузо способно вместить столько еды.
– Держи, Птичка, – Горыня поставил две тарелки.
– Благодарю, но я не голоден, – восприняв второй кусок как извинение за хамство, небрежно сказал Карш.
– Не стоит благодарностей, это оба для меня.
Трактирщик усмехнулся караванщику и вернулся за прилавок.
Ашри же зыркнула лиловыми глазами так, что Карш напрягся. Зрачки крестами ему не доводилось ещё видеть. В ней весу-то полтюка шёлка, а гонора как у бешеного миронгу, подумал караванщик, разглядывая ушастую наглячку, которую орхи не унесли лишь оттого, что характер несносный, да брюхо набитое.
Девчонка жевала, не отрывая взгляда от Карша.
– Ладно, всё равно аппетит испортил, – ушастая упрятала остатки пирога в сумку и опрокинула залпом кружку лимры. – Чего тебе надо?
Карш чувствовал себя полным болваном. Слова не хотели лезть изо рта, цеплялись за клыки, и лишь рот беззвучно открылся пару раз.
– Ты язык проглотил? – девица прищурилась.
Внутри караванщика закипал котёл. Всыпать ремня этой занозе явно б не повредило. Карш огляделся. Все лица смотрели на него и ждали развязки. Из щербатого рта аллати по подбородку ползла лапша. Рогатые кидали оценивающие взгляды. Любой из этих двоих мог быть напарником наглячки и затеять драку, стоит лишь Каршу проявить благое воспитание к этой несуразности, зовущейся наёмницей.
Караванщик придержал орхов ярости и поправил кошель на поясе.
– Мне рекомендовали Ашри в сопровождение, но, похоже, я не так запомнил имя.
– Так запомнил, – девчонка скользнула по Каршу взглядом. – Кто рекомендовал? Ыргых?
Не дожидаясь ответа, элвинг порылась в кармане, выложила на стол три монеты. После чего вылезла из-за стола, поравнялась с караванщиком, приподнялась на носочки и шепнула ему на ухо:
– И не стоит трясти лживым кошелем… так недолго и настоящего лишиться.
На стол упал подозрительно похожий на его мешочек из алой материи и звякнул спрятанными внутри «драконами». Карш, разинув рот, смотрел, как худая и мелкая элвинг идёт в сторону двери, уже на пороге она обернулась:
– Ну, пошли, покажешь, что сопровождать.
Карш сгрёб кошель, сделал глубокий вдох, мысленно перечислил все оазисы торгового пути и шагнул следом. Проходя мимо стойки, он встретился взглядом с трактирщиком. Тот ухмылялся. В ухмылке не было злорадства и не было насмешки, но было что-то такое… Карш подумал: так улыбается тот, кто провожает одетого в шубу чудака за дверь, зная, что там уже наступило лето.