Избранные жития святых III-IX вв.
Шрифт:
У Григория был благоразумный и добронравный друг по имени Фирмиан, родом из Каппадокии. Открыв ему свою заветную мысль — оставить все и служить Единому Богу, Григорий нашел, что и Фирмиан имеет ту же мысль и желает идти тем же путем. По взаимному совету оба они оставили мирскую философию, оставили языческие училища и начали учиться христианской премудрости и тайнам Божественного Писания. В то время среди учителей Церкви Христовой славился знаменитый Ориген5. Придя к нему вместе с другом своим Фирмианом, святой Григорий стал учиться у него и, пробыв у него довольно времени, возвратился на родину свою, в Неокесарию. Граждане неокесарийские и все, знавшие его, видя его великую премудрость, хотели, чтобы он был среди сограждан в почете и принял на себя обязанности судьи и градоправителя. Но Григорий, избегая гордости, пустой славы человеческой и тех многочисленных сетей, которыми враг опутывает мир, оставил свой родной город и, поселившись в пустыне, жил в глубоком уединении, для одного Бога — в каких подвигах и трудах, о том знает лишь один «Создавший все сердца» наши и «Знающий все дела» наши6.
Когда святой Григорий пребывал в пустыне и упражнялся в богомыслии, узнал о нем блаженный Федим, епископ каппадокийского города Амасии7, и захотел извести его из пустыни на служение Церкви Христовой, поставить его святителем и учителем, ибо он провидел в нем благодать Божию и то, что он будет великим столпом. Церкви и утверждением веры. Святой Григорий также имел дар прозорливости, и, узнав, что епископ хочет взять его из пустыни на служение Церкви, скрывался от него, считая себя недостойным такого сана, и переходил в пустыне с места на место, чтобы не быть найденным. Блаженный Федим прилежно искал его и с мольбой призывал к себе из пустыни, но, не будучи в состоянии разлучить пустыннолюбца с его пустыней и привести в Амасию для хиротонисания, совершил дело, по-видимому, странное и необычное. Движимый Духом Божиим и распаляемый ревностью ко Святой Церкви, он не затруднился тем, что не пришел к нему Григорий и что между ними лежало немалое расстояние — от города Амасии до той пустыни, в которой жил Григорий, было три дня пути; не затруднился епископ Федим таким расстоянием между ними и посвятил Григория, находившегося вдали от него, во епископа Неокесарийского. Устремив взор к Богу, он сказал:
— Всеведущий и Всемогущий Боже, призри в час сей на меня и на Григория и сотвори действенным посвящение благодатию Твоею.
Об этом свидетельствует святой Григорий Нисский, описывая житие сего святого8; подтверждение этому есть и в Минейном каноне, повествующем об этом так: «Божий предстатель, ревностию распаляем, помаза тя, Федим, не пришедша, отче, Богу всяческая ведящему благочестно уповав, и честному твоему житию надеявся, богоглаголиве Григорие9».
Так сотворил блаженный Федим Григорию необычное посвящение, и святой Григорий, хотя против желания, повиновался принять церковное управление: ибо как мог он противиться воле Господней? Прежде же всего прибег он к молитве, прося помощи свыше на таковое дело.
В то время начинала распространяться ересь Савелия и Павла Самосатских10. Святой Григорий был по поводу ее в недоумении и прилежно молил Бога и Божию Матерь об открытии ему истинной веры. Когда однажды ночью он молился о том особенно прилежно, явилась ему Пречистая Дева Мария, сиявшая, как солнце, с Иоанном Богословом, облаченным в архиерейские одежды. Указывая рукой Своей на Григория, Пречистая повелела Иоанну Богослову научить его, как подобает веровать в Тайну Святой Троицы. И по повелению Божией Матери святой Григорий был научен святым Иоанном Богословом в течение малого времени великим Божиим Тайнам и почерпнул из неисчерпаемой глубины премудрости Божественное знание. Слова откровения, сказанные Иоанном Богословом, были следующие: «Един Бог, Отец Слова Живого, Премудрости Ипостасной Силы и Образа Вечного, Совершенный Родитель Совершенного, Отец Сына Единородного. Един Господь, Единый от Единого, Бог от Бога, Образ и Изображение Божества, Слово действенное, Премудрость, объемлющая состав всего существующего, и творческая Сила всей твари, Истинный Сын Истинного Отца, Невидимый, Нетленный, Бессмертный и Присносущный Сын Невидимого, Нетленного и Присносущного Отца. И Един Дух Святой, Который имеет существо от Отца и явлен людям чрез Сына, Совершенный Образ Совершенного Сына, Жизнь, Причина всего живого, Источник Святой, Святыня, подающая освящение, в Котором открывает Себя Бог Отец, Иже над всеми и во всем, и Бог Сын, Иже чрез всех, Троица Совершенная, славою, вечностью и царством неразделяемая и неотчуждаемая. Итак, в Троице нет ничего сотворенного, или служебного, или привнесенного, как бы прежде не бывшего, а впоследствии привзошедшего. Итак, ни в чем у Сына не было недостатка пред Отцом и у Святого Духа пред Сыном, но непременна и неизменна есть всегда та же Троица».
После сего видения святой Григорий записал своей рукой слова, сказанные ему святым Иоанном Богословом, и это писание его было хранимо в неокесарийской церкви в течение многих лет11.
После того святой Григорий направился в Неокесарию. Тогда вся Неокесария пребывала во тьме идолопоклонства; великое множество идолов и храмов идольских было в этом городе. Ежедневно приносились многие жертвы идолам, так что весь воздух был полон смрада, исходившего от закалываемых и сожигаемых в жертву животных, и лишь всего 17 человек верующих было в столь многолюдном городе.
Когда святой Григорий шел в Неокесарию, на пути ему пришлось проходить мимо одного идольского храма. Был вечер, и надвигался сильный дождь; по необходимости святому и его спутникам пришлось войти в этот идольский храм и в нем заночевать. В храме том было много идолов; в них жили бесы, которые являлись своим жрецам и беседовали с ними. Проведя там ночь, святой Григорий сотворил обычные свои полуночные и утренние песнопения и молитвы и знаменовал крестным знамением воздух, оскверненный бесовскими жертвами. Устрашившись крестного знамения и святых молитв Григория, бесы оставили свой храм и идолов и исчезли. Утром святой Григорий с друзьями своими двинулся в дальнейший путь, а идольский жрец вошел в храм по обычаю своему, желая принести жертву бесам, но не нашел бесов, ибо они оттуда бежали. Не являлись ему бесы и тогда, когда он стал приносить им жертвы, как прежде они обыкновенно являлись; и недоумевал жрец, по какой причине его боги оставили храм свой. Усердно молил он их, чтобы возвратились они на свое место, а они издалека вопили:
— Не можем мы войти туда, где был в прошлую ночь странник, который шел из пустыни в Неокесарию.
Жрец, слыша это, поспешил за Григорием, настиг его, остановил и с гневом стал кричать на него, упрекая его в том, что он, будучи христианином, дерзнул войти в храм богов их и что боги из-за него возненавидели это место и удалились; грозил ему судом царским, намереваясь тотчас насильно вести его к мучителям. Святой Григорий, кроткими и мудрыми словами утоляя гнев жреца, сказал наконец:
— Бог мой так всемогущ, что и бесам повелевает, и мне дал такую силу над ними, что они и против воли послушают меня.
Жрец, услышав это, укротил свой гнев и умолял святого, чтобы он повелел богам языческим возвратиться в их храм. Святой, вырвав из своей книжки небольшой листок, написал на нем такие слова: «Григорий — сатане: войди» — и подал этот листок жрецу, повелевая ему положить его на алтаре скверных богов его. И тотчас возвратились бесы в храм и беседовали со жрецом, как и раньше. Жрец ужаснулся, удивляясь божественной силе святого Григория, с помощью которой он словом повелевает бесами, и те слушают его; поспешил снова за ним, настиг его, когда тот еще не дошел до города, и спрашивал, откуда имеет он такую силу, что языческие боги боятся его и слушают его повелений. Святой Григорий, видя, что сердце жреца восприимчиво к вере, начал поучать его о Едином Истинном Боге, все создавшем словом Своим, и передал ему тайну святой веры. В то время как они, беседуя, держали путь, жрец стал умолять святого Григория, чтобы он для видимого удостоверения веры своей показал какое-либо чудо. И вот увидели они громадный камень, который, как казалось, никакая сила не могла сдвинуть с места; но Григорий именем Христовым повелел двинуться ему с места своего, и камень двинулся и перешел на другое место, куда хотел жрец. Страх объял жреца при виде этого преславного чуда, и исповедал он:
— Един есть Истинный и Всесильный Бог, Григорием проповедуемый, и нет иного, кроме Него, — и тотчас уверовал в Него, и распространил весть о сем событии всюду так быстро, что в Неокесарии народ узнал о чудесах Григория и о власти его над бесами раньше, чем сам Григорий пришел туда12. О приходе же его узнал весь город, и множество народа вышло навстречу ему, желая увидеть его, так как слышали, что он словом передвинул великий камень на другое место и что богам их повелевает, и они слушают его.
Входя в первый раз в великий город при необыкновенной для него обстановке, святой Григорий не изумился такому множеству народа, собравшемуся ради него, но, идя как бы по пустыне, смотрел только как бы внутрь себя и на дорогу, не обращаясь ни к кому из собравшихся около него. И это самое показалось народу еще выше и удивительнее чуда, произведенного святым над камнем. Григорий входил в город, отовсюду теснимый сопровождавшими, как будто весь город уже почтил его святительство. Но, освобождая себя от всякого житейского бремени, святой не обращал на то внимания. Когда он вошел в город, ему для успокоения нигде не было даже дома, ни церковного, ни собственного, и спутники его пришли в смущение и беспокойство, где им пристать и у кого найти себе кров. Но учитель их, богомудрый Григорий, успокаивая их и вместе как бы укоряя за малодушие, говорил: