Избранные жития святых. Осень: Сентябрь. Октябрь. Ноябрь
Шрифт:
– Ты ошибаешься, Трофим, – сказал Дионисий, услышавший слова его, но не понимавший их. – Никто не придет избавить тебя от мучений, но ты можешь избавиться сам, поклонясь богам.
– Никогда не отрекусь от Бога истинного, – отвечал Трофим.
Тогда Дионисий велел мучить его самым жестоким образом и огнем опалять раны его, но ничто не победило твердости христианина: он перенес мучения с изумительным терпением и был потом опять отведен в темницу.
В том же городе жил знатный и богатый сановник по имени Доримедонт. Он был христианином, но хранил веру свою в тайне из страха язычников. Узнав о Трофиме, он стал посещать его в темнице, носил ему все нужное, обвязывал раны его. Пример мужественного терпения Трофима подействовал благотворно на Доримедонта и убедил его долее не скрывать веры своей. Настал какой-то языческий праздник, на котором присутствовал Дионисий со всеми знатными сановниками
На следующий день Дионисий призвал его на суд.
– Что с тобой? – сказал он ему. – Почему ты не пришел вчера на праздник? Почему ослушался царского веления и оказал презрение богам? Или надоело тебе быть всеми уважаемым и занимать между нами почетное место?
– Кто любит Бога истинного, тот не смотрит на земные почести и земную славу, – отвечал Доримедонт. – Что мне в почетном сане? Что мне в пышных богатых одеяниях, если с этим я должен поклониться суетным, бездушным идолам? Это все суетно и временно, отлучает от Бога и готовит геенну огненную.
Дионисий долго еще убеждал Доримедонта отказаться от веры своей и потом предал его истязаниям. Доримедонт перенес их терпеливо, возносясь сердцем к Богу и убеждая мучителей своих познать истину. Слова его только раздражали судью, который придумывал самые ужасные пытки в надежде победить твердость мученика; но он не достиг желаемого. Тогда он велел заключить Доримедонта в темницу и опять стал мучить Трофима. Но Трофим остался, как прежде, тверд и среди страданий благодарил Господа.
Посоветовавшись с приближенными своими, Дионисий решился отдать обоих христиан на съедение зверям. Привели их на позорище и выпустили на них медведицу, леопарда и льва, но звери не коснулись святых мучеников, и многие из присутствующих при этом язычников, видя это, начали славить Бога, дивно хранящего служителей Своих. Но жестокий Дионисий упорствовал в неверии своем, хулил Христа, называл христиан волшебниками; наконец он велел отрубить им головы мечом. Святые мученики с радостью и упованием положили жизнь за веру свою.
Страдания святых мучеников князя Михаила Черниговского и боярина его Феодора
В XIII веке Россия подверглась ужасному бедствию: она была покорена татарами. С первой половины XIII столетия эти варвары начали делать набеги на южную Россию, жгли города, разоряли церкви, жестоко мучили народ и везде оставляли за собой ужас и разрушение. Россия, разделенная тогда на многочисленные мелкие княжества, правители которых враждовали между собой, не могла одолеть татар и должна была уступить им. Около 1240 года монгольский хан Батый, взяв многие города – Киев, Чернигов, Владимир, Рязань, – сжег Москву и в битве при Сити победил и убил самого великого князя Георгия Всеволодовича. Россия принуждена была подчиниться хану и платить ему дань.
Батый, покорив кроме России еще много областей польских и венгерских, Болгарию, Молдавию, Валахию и страны кавказские, утвердил владычество свое от устьев Дона до реки Дунай. Остановившись на берегах Волги, он требовал, чтобы к нему в Орду, то есть в его воинский стан, приезжали русские князья на поклонение. Всякий новый князь получал свое достоинство в Орде. Как ни тягостно это было русским князьям, но они принуждены были покориться необходимости и исполнять волю победителя.
Когда монголы напали на Киев, в этом городе находился Михаил, князь Киевский и Черниговский. Видя невозможность устоять против неприятеля, он ушел в Венгрию и потом долго странствовал по чужим странам и разным городам, стараясь набрать войско и уговаривая других князей соединиться с ним против общего врага. Это ему не удалось. Тогда, возвратившись на родину, он поселился сначала на острове близ Киева; но вид сожженного и разрушенного Киева тяготил его душу, и он отправился в Чернигов с другом своим, боярином Феодором, верным его товарищем в бедствиях и странствованиях. Но и там было не легче, и там завоеватели распоряжались всем, переписывали народ и на всех налагали поголовную дань. Послы Батыя объявили Михаилу, что ему нельзя оставаться в Чернигове, не имея на то дозволения от хана, и что он должен ехать в Орду наравне с другими князьями. Михаил решился ехать в Орду с внуком своим Борисом и другом, боярином Феодором.
Перед отъездом своим князь и боярин пошли к духовнику своему отцу Иоанну, чтобы принять от него благословение и причаститься Святых Таин. В России ходили слухи, будто бы хан, который был идолопоклонником, требует от подвластных ему князей, чтобы они поклонялись его идолам, солнцу и огню. Духовник, услышав, что князь едет в Орду, устрашился за него и, вздохнув, сказал: «Многие, ездившие туда, погубили душу свою, поклонились солнцу и огню и разным идолам. Если и ты туда же едешь, ступай с миром, но ради временного княжения не забывай единого вечного Бога». – «Мы не отречемся от Него, – отвечали князь и боярин, – и готовы положить за Него жизнь свою». Тогда духовник причастил их тела и крови Христовой, дал им в путь запасные дары и, благословив, отпустил со следующими словами: «Господь Бог да укрепит вас и да пошлет вам дары Святого Духа, чтобы вы были тверды в вере, смелы в исповедании Иисуса Христа и мужественны в страданиях».
После этого князь со спутниками отправился в Орду. Прибыв туда, они хотели тотчас войти в шатер Батыя, но остановлены были жрецами или волхвами, которые объявили им, что сперва они должны пройти чрез священный огонь, разложенный по обеим сторонам шатра, и поклониться кумирам. Но князь сказал: «Я пришел поклониться царю вашему, потому что волей Божией мы ему подвластны; но христианин не поклоняется ни огню, ни идолам».
Один из вельмож Батыя по имени Ельдега пошел донести хану об отваге Михаила. Между тем несколько князей, находившихся тут же, и молодой Борис уговаривали его, чтобы он исполнил волю хана. «Почему бы тебе не поклониться огню и солнцу? – говорили они. – Этим внешним обрядом ты избавишь себя, а может быть и нас, от мучительной смерти. Бог, верно, тебе не вменит в грех, что ты сделаешь по принуждению; а возвратившись на родину, ты молитвой и покаянием загладишь свою вину; да и мы все за тебя станем молиться». Но не такие советы давал князю боярин Феодор; он до конца показал себя верным его другом, ибо укреплял его в правде и добродетели. «Помни, благочестивый князь, – говорил он, – что ты обещал Богу отдать за Него жизнь свою. Христос сказал: „Кто погубит жизнь свою Меня ради и Евангелия, тот спасет ее. Какая польза человеку, если он приобретет мир весь, душу же свою погубит? – Кто исповедает Меня пред людьми, того и Я исповедую пред Отцом Моим Небесным, а кто отречется от Меня перед людьми, от того отрекусь и Я пред Отцом Моим Небесным“» (Мк. 8: 35, 36; Мф. 10: 32, 33). Князь с радостью слушал эти слова, согласные и с его мыслями, и, исполненный ревности по вере, с твердостью ожидал приговора ханского. «Не хочу, – говорил он князьям, – только на словах быть христианином, а дела творить языческие».
Ельдега, возвратившись, объявил Михаилу, что он должен или умереть, или покориться воле хана; что в последнем случае хан окажет ему милость и утвердит его в княжеском достоинстве.
– Скажи хану, – отвечал князь, – что говорит Михаил князь, раб Христов: тебе, как царю, которому за грехи наши Бог дал над нами власть, я поклоняюсь; но отречься от Христа и поклониться твоим идолам ни за что не соглашусь. Они не боги, а твари, и я не хочу быть столь безрассудным, чтобы отречься от Создателя и поклониться созданию.
Ельдега возразил:
– Ты ошибаешься, князь, называя солнце созданием. Скажи мне, кто же мог взойти на высоту небесную, чтобы создать там такое великое светило, освещающее весь мир?
– Если желаешь это знать, – отвечал Михаил, – то я скажу тебе, Кто создал весь мир видимый и невидимый. Бог безначальный и бесконечный – вот Кто сотворил небо и землю, и солнце, которому вы поклоняетесь, и луну, и звезды, и море, и сушу, и самого человека. Человеку Он дал заповедь, да не творит себе богов ни на небе, ни на земле, но да Ему единому поклоняется. Я Ему поклоняюсь и не дорожу милостями твоего хана, который, будучи сам временный, может мне дать княжество только временное; а Бог, на Которого надеюсь, даст мне Царство вечное».
– Если ты так упорствуешь в своем непослушании, – сказал Ельдега, – то не миновать тебе смерти.
– Пусть будет так, – сказал князь, – не боюсь я той смерти, которая мне даст вечную жизнь с Богом. Но к чему еще слова? Я – христианин, исповедую Творца неба и земли и с радостью умру за имя Его.
Сообщили хану ответ Михаила. Князь между тем вынул запасные дары, причастился Святых Таин и, обратившись к князьям, которые продолжали со слезами убеждать его, снял с себя княжескую мантию, бросил ее вместе с мечом своим и сказал: