Избранный поневоле
Шрифт:
— Ага, — произнёс я обличительным тоном, — понятно какой договор у конклава с орденом — постельный.
— В том числе, — кивнула Элеонора, — традиция у инквизиторов жениться на ведьмах не на пустом месте возникла.
В этот момент на пороге возникла сама членша тайного ведьминного конклава и пристально оглядела кабинет. Увидев, что мы оба сидим в креслах и просто разговариваем, тут же заулыбалась и произнесла:
— Чувствую, антимагией накрыло, дай думаю посмотрю, что тут у вас происходит.
— Да вот, Снежанна Дракусовна, —
— И давно ты знаешь? — мигом посерьезнела та.
— Честно? — я прищурился, — да вот уже года три как. Во сне название пришло.
— Во сне, говоришь, — бабка почесала бородавку на носу, — нда, удивил. Ну ладно, — движением руки очистив соседнее кресло, ведьма уселась тоже и спросила:
— Так какая тебе нужда в конклаве появилась, что ты о нём сейчас заговорил?
— Про конклав к слову пришлось, у меня к Элеоноре просьба была.
— Какая?
— Помочь вернуть магическую силу.
— Это вернём, — кивнула ведьма, — чай не импотенция.
Захохотала тут же, своей скабрезной шутке.
Дождавшись, когда она успокоится, заново рассказал, теперь уже обеим ведьмам, что у меня нашел Иквус, и какие последствия ожидаются. Шутливое настроение у бабки по мере рассказа пропало, а лицо, потеряв благодушное выражение, заострилось.
— Тьфу, — сплюнула Дракусовна, дослушав рассказ, — девки, не доучатся, а уже дипломированных ведьм из себя строят. Творят что хотят. И ты хороша, — обвиняюще ткнула она пальцем в Элеонору, — не проследила, что твои студентки творят.
— Война была, — начала оправдываться завкафедрой проклятий, но старая ведьма только махнула рукой, цыкнула, прерывая на полуслове.
— Ладно, что теперь. Натворили уже делов. Это же надо, так перекачать резерв.
Поднявшись с кресла, ведьма шустро приблизилась ко мне и стала водить руками над моим тело, что-то внимательно разглядывая. Затем, вздохнула, снова, сплюнула на пол и кивнула Элеоноре, — прав это Иквус, если ничего не сделать, пропадёт мальчик, без вариантов.
Мальчика я воспринял спокойно. Бабке, что так вольготно себя вела в кабинете магистра проклятий, могло спокойно быть и полтысячи лет, раз она одна из двенадцати самых сильных ведьм, куда уж мне, со своими детскими тридцатью восемью.
— Где эти… — Снежанна Дракусовна проглотила вертящееся на языке нецензурное слово, — девки? Зови сюда, разбираться будем.
Стоило моим девчонкам появиться на пороге кабинета, как они тут же радостно загалдели:
— Паша, Паша!
Но тут же замолкли после грозного:
— Цыц!
В исполнении Дракусовны это звучало как приказ и ведьмочки испуганно скучковались, под её гневным взглядом.
— Ну признавайтесь, — строго сказала она, — кто придумал Павла лечить?
Девчонки переглянулись, а затем хором ответили:
— Мы!
— Понятно… — процедила старая ведьма, — круговая порука, значит, одна за всех и все за одно? Так что ли?
— Так, — снова хором кивнули те.
Дракусовна покосилась на меня, хмыкнула с лёгкой досадой:
— Воспитал, понимаешь. Ладно, важно другое, мне нужно знать, сколько раз и какой объём силы вы в него вкачивали. Хотя бы примерно. Знаю, что вспоминать не так легко, но нужно постара…
— Не нужно, — ответила Эльза, порывшись в сумке, достала блокнот, — у нас всё записано. Вот.
Взяв тот у девушки из рук, Дракусовна полистала, потом снова почесала нос, а затем сказала уже с уважением:
— Ты смотри, действительно. Всё записано. Одно не пойму, что за пометка — “с”, то у одной, то у другой фамилии, — ведьма полистала ещё, — как по очереди.
Мои ведьмочки внезапно дружно покраснели, а я, мигом сообразив, что это за пометка, кашлянул и негромко ответил:
— Это секс.
— Что ещё за секс? — нахмурилась бабка, заставив покраснеть уже меня.
— Ну… — протянул я, не зная как ещё объяснить, с лёгким смущением сложил ладонь трубочкой и указательным второй руки потыкал туда, стараясь показать наглядно, — это в общем, вот это.
— А! — воскликнула та, — трах, что ли?
Буркнула:
— Так бы и говорил. А то напридумывали. Не было в моё время этого вашего секса. А вот трахаться трахались, врать не буду.
Снова посмотрела на пунцовых уже ведьмочек, скабрезно хихикнула, затем спросила:
— Трахались-то до или после перекачки резерва?
После секундной заминки те отрицательно покачали головой, опустив взгляды в пол:
— Во время…
Дракусовна сначала застыла в полной прострации от услышанного, а затем ошарашенно выпалила:
— Вы чё, девки, совсем что-ли сбрендили?!
— Так ощущения совсем другие были, — совсем тихо, не поднимая взгляда сообщила Эльза, и старая ведьма, не сдерживаясь, тыкая пальцем в девчонок, с возмущением заговорила, обращаясь к Элеоноре:
— Вот, полюбуйся. Кого мы воспитываем. Ощущения у них, понимаешь, не те. А в потоке — те. — Повернулась обратно к Эльзе, — А то, что возникший резонанс увеличивает выходную мощность потока вы в курсе были?
— Были, — ответила та также негромко, — мы это ещё на втором курсе выяснили, когда Паша, став инквизитором, нас целовал. Там тоже похоже было, но слабее.
— Ох, блин, он же инквизитор и у них вассальная связь, — хлопнула себя по лбу Дракусовна, не сдержавшись, — это же если всё вместе почитать…
Она лихорадочно начала листать блокнот, бормоча и загибая пальцы:
— Семнадцать, плюс двадцать один, ещё одиннадцать сверху. Общий объём, допустим, магом двадцать. Хм, тоже нихрена себе. Но это если просто, а если каждый пятый в резонансе, да плюсом от остальных четверых, и всё это ментальной связью… Ну нихрена же себе!
— Сколько? — тревожно поинтересовалась Элеонора, внимательно следя за разговором и рефлекторно сжимая кулачки.