Избранный
Шрифт:
– Я не испортился! – завопил Чейз.
– И он не заводная игрушка… – ухмыляясь, защитил я Чейза.
– Игрушка, – кивнула Трейси. – Определенно, игрушка. Но я имела в виду только то, что целый день он пребывал в такой глубокой депрессии, что невозможно было находиться рядом.
– Вообще-то, я тоже здесь. – возмутился Чейз и вздохнул.
– Пожалуйста, – тихо попросила Трейси, ее губы медленно заскользили по моему рту. Она прикусила мою нижнюю губу, слегка посасывая кольцо в ней. Коснувшись губами моего уха, она прошептала:
– Узнай, что
Наклонившись, я коснулся ее носа кончиком своего и пристально посмотрел ей прямо в глаза.
– Иди, переоденься к ужину. Я буду готов через минуту.
– Хорошо.
Когда Трейси была вне пределов слышимости, я схватил Чейза за руку, и потащил его за собой по коридору в кабинет моего отца. Закрыв двери, я резко спросил:
– Что, черт возьми, произошло?
Чейз старательно избегал встречаться со мной взглядом. Он засунул руки в передние карманы джинсов и уставился в пол.
– Чейз?
– Я поцеловал ее…
– У тебя ровно пять секунд, чтобы все мне объяснить, прежде чем я убью тебя.
– Лука… Он стоял перед нами в кофейне, и я запаниковал. Я поцеловал Трейс – она неохотно позволила поцеловать себя; я представил ее Луке, и мы пошли на занятия. Это все, что произошло.
– C языком?
Чейз опустил голову:
– Что?
– Ты меня слышал. С языком или без?
– Это ммм… – Он махнул рукой. – Никсон, все произошло так чертовски быстро. Я не знаю. Да. Возможно. Я не уверен. Мне очень жаль. Это было единственное, что я смог придумать. Я был уверен, что Трейси разозлится, но она все поняла.
– И ты всем этим расстроен, потому что…?
– Ну, я люблю свою жизнь. И не думал расстаться с ней сегодня. – Чейз неуверенно улыбнулся. – Кажется, сегодня я боюсь вопросов и своих ответов. Кому доверять? Себе?
– И…?
– Ничего. – Ответ прозвучал несколько натянуто. – Все это напрягало меня весь день. То, что я сделал и делаю – неправильно. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?
Мои глаза сузились.
«Вторая часть его речи гораздо больше похожа на правду», – подумал я.
– Проклятье, Чейз. Я сам с трудом держу себя в руках. Просто постарайся помнить, что это не чертова пытка…
Чейз фыркнул.
– Это сохранит жизнь Трейси, – продолжил я.
– Думаешь, я этого не знаю? – чувство вины, промелькнувшее на его лице, уступило место возмущению. Непонятное выражение, бывшее в глазах Чейза, было чувством, которое я совсем не хотел видеть.
Боль обожгла, словно нож вонзили мне в спину, и не было никакого способа вытащить его. Предательство.
Он хотел предать меня.
Я ничего не мог сделать, только молиться о том, что, когда придет время… он не сделает этого.
Глава 17 Феникс
Когда я очнулся, голова раскалывалась от боли. Я попытался найти в себе силы передвинуть стул, чтобы сесть поудобнее, но имело ли это какое-либо значение? Рано или поздно меня пустят ко дну озера. Какая разница, умру я сидя или лежа на
Горло сжал спазм, не давая дышать, когда я вспомнил выражение лица Никсона, входящего в комнату. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: он никогда не простит меня. Лучше умереть, вспоминая потерянную дружбу с Никсоном, чем подвергнуть его жизнь опасности и снова заставить страдать. Я больше не хочу быть источником неприятностей для него и тех, кто ему дорог.
Я понял, что если бы у меня было сердце, оно бы разорвалось на крошечные осколки, сгорая дотла в воздухе, после того, как я увидел тень сожаления и вины в глазах бывшего лучшего друга, словно это он совершил предательство. Я никогда бы не смог объяснить ему всю глубину ужаса, который испытал, когда до меня дошло, что я пытался сделать с Трейси.
Они думали, что я желал причинить ей боль, потому что был монстром, – это была далеко не вся правда. Они ничего не знали про странные провалы в моей памяти. Я тщательно скрывал это ото всех. Когда это случилось в первый раз, мой отец обратился за помощью к лучшим врачам.
– Он ничего не помнит! Мой сын сошел с ума? – Разговор шел на повышенных тонах; в конце концов, он только что потратил тысячи долларов, которыми даже не располагал, на то, чтобы получить консультацию лучшего психотерапевта.
– Иногда, – женщина-психотерапевт выдавила печальную улыбку, – в результате травмы, чувства притупляются. Тело начинает действовать на автопилоте. Похоже, ваш сын знает о том, что происходит, но бессилен что-либо изменить. После приступа он не может вспомнить детали – только то, что он сделал что-то непоправимое, - а затем провал в памяти может повториться.
Отец с силой хлопнул кулаком по столу.
– Он немой? Псих? Ну и что же нам делать?
– Ни одно из вышеперечисленных. – У докторши был просто неистощимый запас терпения; у меня с терпением было из рук вон плохо.
– Я бы посоветовала пройти курс гипнотерапии*, если желаете…
– Совершенно исключено. – перебил ее отец. – Может быть, вы просто собираетесь промыть ему мозги? Откуда я знаю…
– Мистер Де Ланг, – терпеливо возразила психотерапевт, облизав губы, – ваш сын нуждается в помощи. Если не принять меры, ситуация может ухудшиться. Хотя, это почти так же, как … – ее голос резко оборвался на этих словах.
– Что? – удалось произнести мне онемевшими губами. – Почти так же как, что…?
– Убийство в приступе безудержного гнева во время очередного провала в памяти, несмотря на всепоглощающую любовь… При этом вы не почувствуете угрызений совести или стыда.
Круто. Это именно та «помощь» от врача, которую я хотел получить. Мало того, что, по ее словам, я был сумасшедшим, – я был, к тому же, в нескольких секундах от убийства тех, кого любил.
– Ладно, давайте закончим на сегодня. – Папаша встал из-за стола, скрестив руки на груди, свирепо глядя на то, как доктор, прихватив свой портфель, а также тяжелый конверт из манильской бумаги**, который он ей вручил, вышла из нашего дома.