Избушка в наследство
Шрифт:
Таня прошла к своей парте, бросила рюкзак, и вернулась к первой парте соседнего ряда:
— Яш, привет. — Выдавила из себя, а голос предательски стал пустым и безэмоциональным.
Девушка подняла на нее глаза и удивленно вскинула брови.
— Я… Я, прошу. Прощения. — И тут какая-то струна в груди лопнула, и у нее наконец-то, наконец-то, развязался язык, когда надо. — Извини пожалуйста, я не хотела тебе столько всего наговорить! Правда, не хотела! Не знаю, что на меня нашло…
И, Яша плачет. Замечательно, теперь она ее еще и до слез довела!..
Но тут ведьмочка
— Хорошо, я тебя извиняю. И ты меня извини пожалуйста, я ведь правда тебя так доставала!
—…Мир?
— Мир!
И они обнимались посреди почти пустого класса, и обе плакали от облегчения.
И внутри было так звеняще легко. Не хорошо, нет — и гадости за последнее время случилось много, и рутина продолжала высасывать желание жить. Но, здесь и сейчас, стало немного легче.
—…А ты уверена, что к тебе можно? — Спросила необычно неуверенная Таня, стоя на ступеньках подъезда.
— Да. Мама всю неделю собиралась и планировала пойти отдохнуть, читай — пойти выпить, с тетей Леной. И сегодня, пока я в школе была, смс-ку мне отправила, что они с папой ушли. А тетя Лена живет на другом конце города, и, видишь — нашей машины нет? Значит, они поехали не на такси, то есть, наверняка останутся у тети Лены на ночь. Они так иногда делают. Так что я дома одна с Васей, на все сегодня и до завтрашнего может быть обеда.
— А. Ну, хорошо.
— Не переживай, даже если родители вдруг нагрянут, они не будут злиться, что я тебя привела. Мне друзей водить можно, пока мы не шумим и ничего не ломаем. — Светясь от энтузиазма, сказала Яша, дергая за ручку двери в подъезд.
Они собирались посидеть и поделать всякие девичниковые штуки, с одной главной целью — отдохнуть! Никакой домашки, никаких тренировок, никаких внезапных проблем и приключений. Просто! Отдых!
Звякнули ключи, поворачиваясь, прошуршала дверь — и две ведьмочки зашли в квартиру.
Василий материализовался перед дверью, оглядел их, дернул носом, и поинтересовался:
— Ну что, помирились?
— Ага! — Радостно ответила Яша.
— Угу… — Буркнула Таня, все еще немного неловко себя чувствующая после всего.
— Ну и ладненько. Зачем вместе пришли? Что планируете?
— Отдых! — Воскликнула Яша, и тут же вздрогнула от собственного слишком громкого голоса, и разом выражение ее лица упало, и улыбка сломалась: — Никаких больше дел сегодня, никаких переживаний. Пошло оно все… После всей этой нервотрепки нам очень, очень нужен перерыв.
— Ну и правильно! — Мяукнул Вася, походя обтирая ногу Яши. — Чайник поставить?
— Ага, спасибо…
Несколько минут спустя все трое сидели на кухне: девочки на табуретках, а кот, совершенно наглым образом — на краю стола. В ответ на праведное возмущение он буркнул, что мать семейства его только сегодня утром насильственно помыла, так что он, вообще-то, будет почище, чем чьи-то локти и телефоны, которые никто мыть не собирается и тоже на стол складывает, и вообще.
— Ты какой чай будешь?
— А есть зеленый?
— Ага! — Легко ответила Яша, бросая в чашку пакетик,
Ведьмочка обе кружки залила кипятком, поставила аккуратно на стол, и полезла в холодильник — за молоком, и, кажется, там еще оставалось птичье молоко…
— А что это ты себе заварила? — Поинтересовалась Таня, потихоньку «оттаивающая» и расслабляющаяся.
— А, это… Трава. Я, на самом деле, не знаю, какая. Вася говорил, она от бабушки осталась, и оно очень здорово помогает успокоиться и расслабиться. И спать лучше.
Таня хмыкнула, но что сказать на это, не знала.
— Так, у нас тут остались конфеты, птичье молоко которые, и еще есть эти печеньки, хрустящие. Будешь?
— Ой, да не переживай ты уже, садись.
И они сидели, пили слегка-еще-слишком-горячий чай, и болтали обо всем и ни о чем.
И умиротворение витало в воздухе так отчетливо, что казалось — его можно потрогать руками.
—…И вся пачка зефирок высыпалась в кружку, и на стол, и на пол! Ох, как же мама тогда… Эй, ты чего?
— А? Я, не знаю даже. Просто… — Яша почесала щеку в задумчивости. — Просто… Вот мы сидим, болтаем, и нам вроде весело. Мне на самом деле с тобой сидеть нравится. Но. Как-то, почему-то, мне не радостно, как будто я устала радоваться, хотя не то чтобы я интенсивно радовалась в последнее время. Просто… Хандра какая-то, эх.
— Как я могу тебе помочь? — С готовностью спросила Таня.
— Да никак, наверное. Говорю ж, это какая-то иррациональная тоска, непонятно на что направленная… Извини, что я тут раскисаю так не вовремя…
Вася поймал взгляд Тани, и жестами и мимикой — учитывая, что кошачьими, чудо, что хоть что-то из этого было понятно, — намекнул, что б она что-то сделала.
Блондинка оглядела подругу и кухню вокруг, ища что-нибудь… О, идея!
— А давай я тебя позаплетаю?
— А? В смысле, волосы?
— Да! Хочешь, заплету дракончики, или просто кучу мелких косичек в распущенных волосах? О, или давай посмотрим, идет ли тебе каскад!
— А ты все это умеешь?
— Конечно, что там уметь-то, один раз увидел, как плетется — и потом повторил, в основе-то всегда одна и та же косичка. Хочешь? — Теперь уже Таня лучилась энтузиазмом и уверенностью, а Яша улыбалась неуверенно и слегка натянуто, но при этом искренне.
Через час, четыре прически и много-много фотографий, Яша наконец почувствовала, как с ее плеч упал этот непонятный и тяжелый груз.
Она расслабилась, откинула голову назад — на колени сидящей на кровати Тани, и закрыла глаза. По комнате разносилась какая-то древняя песня про любовь, с эмоциональным, но делающим не так много смысла текстом. Воздух пах пылью, средством для мытья полов, и духами, которые девочки попробовали — Яше то ли на день рождения, то ли на восьмое марта как-то подарили, а она никак не завела привычку ими пользоваться. Таня сидела тоже расслаблено, тихонько мурлыкая себе под нос в ритм песни. Ее пальцы ловко перебирали рыжие прядки, уже не столько заплетая-расплетая что-нибудь, сколько просто играя с волосами, и массируя кожу головы.