Избыток целей
Шрифт:
В этом вопросе она была принципиальна. В свое время, работая в Эльсинор Фармасьютикалз, Андрей подбивал к ней клинья, но ему так и не удалось её соблазнить. Главным её аргументом было то, что они сослуживцы, а «на работе нельзя». Если бы они работали в разных местах – тогда можно.
И вот, спустя год после увольнения из Эльсинора, Андрей выполнил задуманное.
Он решил немного разрядить атмосферу.
– Вообще не понимаю, о чем речь! Такое впечатление, будто я предлагаю тебе обтяпывать левые делишки. Совинком – солидная компания, не какой-нибудь шараш-монтаж, Баобаб
Последние слова потонули в Маринином безудержном хохоте. Бокал вина дрожал в её руках, и туда капали её веселые слезы.
Её рассмешило удачное сравнение крупной транснациональной корпорации, к тому же принадлежащей швейцарской Nestle, с провинциальной фирмочкой, которую постоянно лихорадит из-за непродуманной финансовой политики хозяина. Который, в свою очередь, в отличие от area-менеджера Паоло Альбертинелли, действительно выглядит на миллион долларов и даже больше, и своим дорогим костюмом, а особенно серьезным видом напоминает воротилу с Уолл-Стрит.
Андрей выдержал марку и в продолжение Марининого смеха держался прямо, неподвижно, и ни разу не улыбнулся.
Глава 27
Припарковавшись на Манежной площади, Андрей некоторое время оставался в машине – вынул из портфеля ежедневник, просмотрел записи, пытался сосредоточиться. Он хотел загрузить в голову данные, чтобы во время предстоящего мероприятия голова работала и принимала нужные решения. Впрочем, уже было известно по опыту, что ничего подобного не произойдет, и зря он постоянно таскает с собой портфель с документами и даже ноутбук.
И вообще он все время пребывал в полупраздничном-полурабочем состоянии – на работе не мог полностью войти в рабочий ритм, а на отдыхе не мог полностью расслабиться.
Он подсчитывал ежемесячные убытки, связанные с обслуживанием долга – Второв, Быстровы, кредит Волгопромбанка, итого получалось свыше $3000 – как вдруг зазвонил телефон. Звонила Нина Степановна Заболотнева, управляющая Кировским филиалом Волгопромбанка. После дежурных приветствий она поинтересовалась, когда ей удастся поговорить директором Совинкома с глазу на глаз.
Они виделись на прошлой неделе во время подписания бумаг на перекредитование, все остальные вопросы решались через Ирину, и странно, что это за срочная причина. Единственным резоном, по которому человек жаждет встретиться с себе подобным, являются деньги, и тут Андрея осенило:
– Верхолетов…
– Вы знаете, Андрей Александрович, мне именно о нем хотелось бы поговорить…
– Он не решил вопрос?
– И этот, и предыдущий, уже октябрь месяц, а дело никак…
– Вот сволочь…
– Приезжайте и давайте на месте все обсудим…
Окончание разговора получилось скомканным – Андрея трясло от ярости, что Верхолетов брал 10 % от суммы выдаваемых кредитов и не доносил до управляющей, а та, видимо, уклончиво говорила «разберемся на месте», чтобы не наговорить по телефону лишнего. И как можно было доверять обкислоченному проходимцу деньги – надо было самому идти знакомиться с банкиршей, выходить на доверительный контакт.
Договорив, он вышел из машины, хлопнув дверью. Телефон тут же снова зазвонил. Это был Владимир, он с ходу стал предъявлять, с кем это Андрей так долго пиздит, и вообще, можно опаздывать куда угодно, но не на встречу с друзьями.
– Я уже иду, – ответил он.
– Где ты идешь? Небось в своем Hugo Boss примеряешь костюмчег.
– Я буду через десять секунд.
В этот момент они увидели друг друга – Владимир и оба Ансимова ждали его на углу Итальянской и Караванной.
«Даже последние 40,000 выманил у меня, уже находясь здесь, причем известие о перекредитовании он от меня же и услышал, какой проныра, – злобно подумал Андрей, улыбаясь своим компаньонам. – Даихуй с ним, ничего больше платить не буду, пускай банкирша сама его ищет и взыскивает деньги».
Все вместе направились в кофейню «Дэ-Фэ», находящуюся на Караванной улице. Там должно было состояться первое свидание Игоря Быстрова с девушкой, найденной через службу знакомств. Он вообще стал прибегать к диковинным способам, чтобы уложить даму в постель. Чего раньше за ним никогда не наблюдалось, если ему нравилась идущая по улице девушка, он просто подходил к ней, вступал в переговоры, и все дела. С первых минут общения становилось ясно, стоит ли продолжать, или же следует поискать другую. Такие кривые пути, как журналы и агентства знакомств, а тем более «клубы знакомств кому за 30» наподобие «Дома офицеров на Литейном» – это было что-то из ряда вон выходящее настолько, что вся компания собралась, чтобы посмотреть на это диво дивное.
Что же касается «падших женщин», то отношение к ним ничуть не изменилось, хоть платные услуги в Петербурге в два раза дороже, чем в Волгограде. В этом вопросе Андрею приходилось лавировать между товарищами. Бывало, что находясь в одном помещении, он, перетерев с Игорем вчерашнее мероприятие, переходил к остальным и обсуждал эстетическую ничтожность общения с женщинами, в которых самый беспристрастный наблюдатель тщетно искал бы какой бы то ни было одухотворенности, и в которых невозможно предполагать ничего, кроме чисто животных рефлексов. Нет, невозможно иметь что-то общее с женщинами такого порядка, и у каждого порядочного человека присутствует инстинкт самосохранения, бессознательное понимание, что если бы произошла такая встреча, то это кончилось бы душевной катастрофой.
Хотя «нормальные» девушки, «не проститутки», часто оказываются гораздо хуже последних. Не говоря уже о стоимости услуг. И дело не только в качестве этих услуг (хотя это тоже имеет большое значение. Огромным разочарованием может оказаться ночь, которой предшествовали несколько месяцев выматывающих свиданий, бюджет которых превышает расходы на содержание дюжины первоклассных шлюх).
К тому же, грань между «проститутками» и «порядочными» настолько размыта, что уже не имеет никакого значения, особенно в Петербурге, где проституцией занимаются бухгалтера, продавщицы и даже школьные учительницы – это не говоря о студентках (что как бы уже само собой разумеющееся).