Изгнание норманнов из русской истории
Шрифт:
Вот же как бывает. Бегаешь, суетишься, упрямо движешься к цели, а можно зайти с черного хода. Но в тот момент мы об этом не думали, ибо было не до того. Нам повезло – мы проскочили через минные поля, выжили в бою и спаслись и теперь шли туда, где можно было дышать более-менее чистым воздухом. Пока это было нашим самым главным желанием, и ни о чем другом мы не думали.
Глава 20
Темно и сыро. С потолка по стене стекает вода, которая скапливается в небольшой выемке и уже оттуда по капле падает на пол. Мы с Хакарандой сидим в коридоре напротив очередной стальной двери, которую не смогли вскрыть, и отдыхаем. Вот уже сутки он и я на пару бродим по бесконечным пустынным коридорам подземной многоуровневой староимперской базы и никак не можем выбраться в какое-нибудь большое помещение. Проходов вроде бы много, да все двери бронированные и закрыты индивидуальными кодами. Поэтому гуляем и надеемся, что сможем найти выход. Но пока никак.
– Тор, – позвал меня Рауль.
– Что?
– А может, подорвем дверь?
– Нет. Походим еще. Кстати, как у тебя с боеприпасами?
– Семь рожков на автомат, пара ручных гранат и три на подствольник.
– А что с водой и пайками?
– Воды литр и четыре сухпайка.
«Норма. Запас есть. Плюс у меня пять суточных сухпайков, полтора литра воды, примерно шестьсот патронов, три ручные гранаты и семь на подствольный гранатомет. Так что не пропадем».
Я молчал. Хакаранда тоже. Вокруг спокойно, и можно немного отдохнуть. Но Рауль не выдержал, видимо, ему хотелось поговорить, и он спросил:
– Тор, а ты ведь сирота?
– Да.
– И что, совсем никого из родных не встречал?
– Почему же? Видел пару родственников по материнской линии, когда на Махаоне жил. Мелкие людишки. Одно время даже хотел того козла, который мою мать на смерть отправил, отыскать и убить. Но он, сволочь, раньше помер.
– А по линии отца никого не видел?
– Откуда? – Я усмехнулся. – Слышал, что отец пират, и с матерью у них вроде бы любовь была, такая сильная, что он ее с собой забрать хотел, да не смог. Вот и все. Ни фамилии, ни имени, ни фотографии, ничего. Такого человека, бродягу космоса, даже если захочешь, не найдешь, особенно если не знаешь, кого искать.
Мне показалось, что Хакаранда с облегчением вздохнул и продолжил разговор:
– А если бы ты узнал, кто он, то обрадовался?
– Не знаю. А к чему ты такие вопросы задаешь?
– Да так. Своих родных вспомнил. Они ведь от меня, когда я в трудном положении оказался, отказались. Хм! И ничего, я их все равно люблю, а ты с детства один. Поэтому и спрашиваю.
– Понятно.
Мы снова замолчали, и каждый задумался о своем. Хакаранда, скорее всего, о близких думал, а я вспоминал, как жил на Махаоне. Тихая и спокойная аграрная планета, основное население которой – религиозные фанатики-изоляционисты. Но я в город практически не выбирался, ибо нечего там было делать, да и опасно. По этой причине почти всегда находился в бригаде, тренировался, много читал и общался с ветеранами «Центуриона», которые могли рассказать множество интересных историй.
В общем-то хорошее времечко тогда было. Не голодал, не забивал голову лишними мыслями, и рядом со мной находились такие же сироты, как и я.
Почему я это вспомнил? Наверное, потому, что вопросы Хакаранды касались прошлого, и из глубин памяти на поверхность выскочила детская мечта – увидеть отца. Будто я нахожусь в расположении бригады, и неожиданно планету атакует серьезная пиратская эскадра. На космодроме приземляются несколько эсминцев и пара десантных транспортов. Налетчики захватывают город, а «Центурион» ведет с ними бой. Затем наемники отступают, а я остаюсь на базе. Меня забыли, и я один сижу в пустой комнате, и мне тоскливо. Однако вскоре дверь открывается, и на пороге возникает пират в глухом шлеме, боевом скафандре и с обнаженным мечом в руке. Ну а потом я слышу его голос: «Здравствуй, сын. Я прибыл за тобой». После чего пират подхватывает меня на руки, мы едем на космодром, и я оказываюсь в боевой рубке эсминца.
На этом все заканчивалось. Дальше мысль не шла. А вот сейчас она проявилась, и я усмехнулся. Эхма! Как все наивно и просто, словно в сказке. Но это нормальные мечты сироты в возрасте шести-семи лет.
Рауль услышал мой смешок и поинтересовался:
– Что-то вспомнил?
Было я хотел рассказать ему о своей мечте. Но одернул себя. Стоп! Ни к чему кому-то душу нараспашку открывать. И коснулся другой темы:
– Да так, подумалось, что странно как-то выходит. Мы ищем наследие СЦМ и постоянно говорим об этом государстве как об империи. Но ведь, по сути, это было такое же корпоративное государство, как и СКМ. С чего бы вдруг империя, если главный управленческий орган у наших далеких предков был Совет Центральных Миров? Непонятно.
Хакаранда ответил сразу, словно уже не раз говорил об этом:
– СКМ и Старая империя похожи только внешне. Да, была выборность управленцев, и богатые люди имели много власти. Но на деле империей управляли военные и безопасники, которых воспитывали в закрытых учебных заведениях. Именно они, посвятившие себя служению офицеры, командовали теми людьми, которые возглавляли государство, и это на протяжении сотен лет помогало человечеству быстро реагировать на все внешние угрозы и внутренние кризисы. Ты это должен знать, ведь в военном училище учился.
– Поправка, Рауль. В военном училище корпорации «Орисаба Инкорпорейтед». Там цензура тоже была, и учебные программы составлялись с таким учетом, чтобы кадеты не думали лишнего.
– Ну да, конечно. Ведь если сравнивать СЦМ и СКМ, то большинство здравомыслящих людей, скорее всего, выберет Старую империю, где каждый человек, кто не был поражен в правах за преступления, имел право на бесплатное образование и медицинскую помощь, а главное, мог гордиться своим государством. Одно слово – империя. Мощь, сила и уверенность в завтрашнем дне. Именно поэтому мне нравится система Новоросской империи. У новороссов, конечно, тоже не все гладко и проблем хватает. Но они хотя бы равняются на Старую империю, и одно это уже само по себе дорогого стоит…
Прерывая наш разговор, пискнул коммуникатор. Часовой привал был окончен, и значит, надо двигаться дальше.
Поднялись. Включили один из фонарей и потопали по коридору. Шли недолго, минут двадцать, и снова дверь. Обозначения имеются, но только цифровые и буквенные – никаких надписей. Попробовали открыть бронезаслонку. Безрезультатно. И продолжили движение. Еще десять минут – и снова дверь. Толкнулись, и, о чудо, она слегка поддалась.
Хр-р-р! Скрип петель, и появилась щель. После чего мы с Раулем навалились на нее, и она открылась. Правда, не полностью, но человек пройти мог, и это главное.
– Рискнем? – подсвечивая фонариком проход и пытаясь разглядеть, что находится за дверью, спросил я напарника.
– Конечно, – направив в проем ствол автомата, ответил он.
– Тогда пошли.
Я прикрутил фонарь к своему «кайену» и проскользнул в новое помещение. Хакаранда последовал за мной, и на входе мы остановились. Огляделись и поняли, что попали в бытовую комнату. Вдоль стен ровные ряды металлических шкафчиков, а напротив нас новая дверь, на этот раз не бронированная, а пластиковая.