Изгнание
Шрифт:
· Почему ты плачешь? Она тебя укусила? Папа, стукни ее.
Гулик, - подозвал его к себе отец.
– Мама разговаривает с бабушкой, не мешай им.
– А где… бабушка?
– навострился Гулик, подозрительно поглядывая на многоногое блестящее существо.
· Бабушка здесь, - показал взглядом Биз на Баук.
· И нет. Бабушки большие, она туда не поместится.
Но ты же маленький, - подводил Биз сына к пониманию. Ладен услышала их разговор и сказала мужу, что ребенку еще рано знать такие вещи, но Биз упорствовал.
– Мы можем быть большими, как я, и маленькими, как ты или Рукия. Ты помнишь маленькую Рукию тетушки Олен?
–
Рукия тоже не поместится туда.
– А давай подумаем. Вот ты сейчас произносишь слова. А кто их говорит?
Может быть, нога?
· Нет. Ноги - чтобы ходить.
· Правильно. А твой живот может говорить?
Малыш рассмеялся и заявил, гордый познаниями:
· Говорит рот!
· А думает кто? Тоже рот?…
· Нет. Голова…
· А в твоей голове есть маленький Гулик, совсем-совсем маленький. И когда ты постареешь, твои ноги не будут быстро бегать, а руки не будут слушаться тебя, твой маленький Гулик покинет голову и перейдет в такой вот домик, - показал
Биз взглядом на Баук.
– Там сейчас маленькая-маленькая бабушка?
– потянулся Гулик к Бауку.
–
Мама, дай я посмотрю бабушку. Дай же!..
· Гулик, ее нельзя увидеть, - испугалась Ладен за Баук, прикрыла его ладонями, выговаривая мужу: «Отвлеки же ребенка, займи его чем-нибудь».
· Можно! Можно!
– настаивал Гулик.
– Вон окошечки. Я посмотрю и увижу маленькую-маленькую бабушку. Дай мне посмотреть бабушку!
Гулик схватил Баук и чуть не уронил его, оказавшийся тяжелым для рук
малыша. Ладен подхватила Баук.
– Ты мог уронить домик!.. Теперь понял, что тебе нельзя доверять бабушку?
Займись лучше игрушками!
– прикрикнула Ладен строго. И отец смотрел на малыша с холодным осуждением, а потом стал смотреть через стенку в сад.
Пристыженный Гулик виновато склонился над коробкой с игрушками, а Ладен с матерью вернулись к своему разговору.
«Нам обещали тысячу лет бессмертия, а я уже четыре года без тела. Четыре года! Ты не представляешь еще, что это такое - не иметь тела! Есть память, желания, и нет возможности проявить свою волю. Это казнь. Зачем тогда ваш Новый Порядок?! Зачем?…»
«Новый Порядок - ваш».
«Но правите сейчас вы, твой муж!»
«Он еще маленькая личность».
«Пусть станет большой. Что ты отмалчиваешься, дорогой зять? Когда ты, наконец, станешь большой личностью? Ты же всегда был умником, я видела».
«Я скоро повышу свою квоту власти, - отозвался Биз.
– Но если говорить в общем, то должен сказать, что проблема с носителями становится с каждым
годом все острее».
«Почему?… Просвети меня, если ты такой знающий».
«За триста лет Бауков накопилось столько, что на всех не хватает рабов…» «Так размножайте их!..
– зазвенел возмущенный, волевой и властный голос матери, прежней хозяйки дома, главы семьи, долго не позволявшей Ладен соединиться с Бизом браком. Он это хорошо помнил. От гнева и цвет ее Баука поменялся, став синевато-красным, словно раскаленным.
– Обещанное тысячелетие было рассчитано на прирост Бауков. Но вы калечите рабов на заводах, чтобы производить предметы роскоши; строите новые флайеры, как будто на старых нельзя летать. Вы, вы - расточители, мы - создали, а вы - расточаете наше благо, да еще упрекаете, что Бауков стало много. А их будет еще больше. И ты, и она станете Бауками и захотите еще и еще раз пожить. Так надо что-то
«Зачем?» - оборвала ее мать.
«Чтобы Визу купить место».
«Какое место? Пусть сам скажет».
«Место первой руки», - ответил Виз, стараясь произнести эти слова как можно мягче.
«Тебе и так должны его, по выслуге. Или что-нибудь натворил, умник? Отвечай».
«Ничего он не натворил, - вступилась за мужа Ладен, предупредив его ответную вспышку раздражения прикосновением руки.
– Мы хотим взять тебя отсюда, для этого Виза надо быстрее повысить в должности. Ты же понимаешь, заработать можно тогда, когда имеешь подчиненных. А Визу дадут целых пять».
«Пять бездельников… Нет, я не намерена швырять семейные деньги на подъем престижа, который нам ничего не даст».
«Как ты не поймешь, мама! Эта должность даст ему право… думать. Я говорю о служебном думанье, когда будет можно что-то изобретать, получать за это деньги и чины. И рабов… Ты же хочешь тело?
– задела Ладен больное место.
– И нам хочется поскорее вернуть тебя домой. Ты же знаешь, как нам трудно без тебя».
«Без моих денег, - продолжала ворчать мать, хотя и без прежней раздраженности, - Свои уже распылили на пустяки».
«Ты все. равно не даешь на пустяки. Значит, нам трудно не без твоих денег, без тебя, без твоих советов. Мама, пойми, это деловое предложение. Виз придумал такое, такое… - запнулась Ладен, натолкнувшись на предупреждающе замкнутый взгляд мужа. Спросила его с удивлением: «Чего ты?» И когда в ответ Виз показал взглядом на антенны мысленного надзора Билярга, кивнула ему и сказала матери: - В общем, он станет первой рукой, а то и выше».
– А-а!..
– испуганно завопил Гулик, кинувшись к отцу.
Причина его крика стала понятной, когда Виз и Ладен, увидели через прозрачную стену убежища громадного саблезубого леопарда, проходившего мимо. Хищник был грозен, но стар; склонив книзу голову, смотрел прирученно и скучно. На его голове и на спине густо, один к одному, сидели…
«Нет, не может быть…» - не поверила глазам Ладен.
«Бауки, - подтвердила мать, восприняв посредством Ладен увиденное.
– А что еще делать, когда надоест сутками смотреть ваши глупые видеосны. Гуляем так. Хоть что-то живое под тобой».
А потом, после этой унизительной процедуры выпрашивания денег, у них наступил праздник. Из Каролл-дома они полетели в Центральный магазин ведомства товарного обеспечения, уверенные, что разменный счет их будет пополнен, сделали необходимые покупки: Гулику - игрушки, Визу приобрели наимоднейший трикет для вечерних гуляний, а Ладен - темно-бордовый роскошный ланджамен, приталенный, отороченный кружевами с рубиновыми вставками. В этом ланджамене Ладен пошла в ресторан и имела успех у столичных гурманов, как и Виз в своем трикете. Один из постоянных завсегдатаев, сморщенный и позеленевший уже старичок, обратил внимание своих сотрапезников на молодую чету и долго завистливо поглядывал на них, прислушивался к их разговорам, настраивался на восприятие еды и самочувствие здорового красивого тела. И Ладен не противилась ментальному прощупыванию, вела себя раскованно и щедро, как сказочная богиня плодородия Вана, у которой не убывает того что берут.