Изгнанница. Поединок чести
Шрифт:
В Аль-Андалусе царил порядок. Христиане и евреи платили более высокие налоги, чем маврское население, но взамен они также находились под защитой закона. Торговля велась свободно, никто не выселял евреев в специальные кварталы, которые закрывались на ночь, и им также не запрещалось носить при себе меч. Теперь обеспокоенный Авраам схватился за свое оружие. Эти мужчины впереди совершенно ему не нравились. Он стал подгонять своих мулов и вскоре приблизился к передним повозкам.
– Возникли какие-то проблемы? – осведомился он у несколько растерянного юного рыцаря.
Уважаемый торговец, который управлял первой повозкой, был мировым судьей в Альмерии. Он разговаривал на ломаном французском с христианскими рыцарями, которые были хоть и не в доспехах, однако в кольчугах, и путешествовали на боевых конях. Они выглядели так, словно искали неприятностей.
– Хорошо, что ты здесь, Авраам, – сказал Барух ибн Саул явно с облегчением. – Господа не говорят по-арабски и совсем плохо на кастильском. А мой французский никогда не был совершенен.
Авраам кивнул.
– Я с удовольствием буду переводить, господин, – предложил он, радуясь возможности еще раз произвести хорошее впечатление на уважаемого торговца, пусть даже участвуя всего лишь в переговорах по улаживанию недоразумения.
Авраам не слишком серьезно относился к правилам, принятым в торговом сословии. Он не обманывал напрямую, но пытался навязать своим клиентам вещи, которые на самом деле им не были нужны, и заставлял их за это дорого платить. Да и его процветающая торговля реликвиями была для серьезных купцов как бельмо на глазу – они ведь могли понять, что не каждая щепка, которую Авраам продавал маврским воинам в качестве амулета, на самом деле была частью Ноева ковчега. Да и в более дорогих талисманах для верующих рыцарей вряд ли можно было отыскать волосок из гривы мифического коня или мула, который когда-то отвез пророка Мухаммеда на небеса. Что уж говорить о различных частях тела христианских святых, которые приняли где-то на Ближнем и Среднем Востоке мученическую смерть.
Сейчас же Авраам вежливо поклонился французским рыцарям.
– Что вам угодно, благородные господа? – спросил он дружелюбно, но не раболепно.
От раболепного тона при общении с христианами он отучил себя за семь лет жизни в Аль-Андалусе, что было ошибкой, как оказалось сейчас.
– Ты смеешь обращаться к нам, еврей? – Предводитель рыцарей презрительно произнес последнее слово.
Авраам пожал плечами.
– Я думал, несколько слов на вашем языке упростят взаимопонимание, – заметил он. – Но в таком случае…
Он сделал вид, что собирается развернуть повозку, – совершенно безнадежный маневр. По одну сторону дороги был обрыв, по другую – отвесные скалы. Совершить разворот было чрезвычайно сложно, разве только если все повозки развернулись бы одна за другой, начиная с последней.
– Если я правильно понял господина, мы должны уступить ему дорогу, чтобы он мог ехать своим путем, – мрачно произнес Барух ибн Саул на иврите. – Потому что он рыцарь, а мы всего лишь евреи. Нашему юному другу, – он указал на маврского рыцаря, к которому уже присоединился другой вооруженный всадник, – лучше не переводить их слова, равно как и маврским торговцам в третьей повозке. Похоже, ни один из них не обладает терпением.
Авраам нахмурился.
– Разве они не могут просто проехать мимо нас? Если мы прижмем повозки к скалам, это станет возможным.
Барух ибн Саул пожал плечами.
– Я полагаю, они хотят проскакать мимо нас галопом посередине дороги. Они ищут повода повздорить, Авраам, но, возможно, ты сможешь все уладить.
Авраам кивнул и попытался поговорить с рыцарями еще раз.
– Позвольте поприветствовать вас от имени Тарика ибн Али аль Гаудиса и Мухаммеда ибн Ибрахим аль Басра в их стране, – произнес он и указал на маврских рыцарей. – Они также принадлежат к рыцарскому сословию и заботятся о безопасности наших товаров. – В соответствии с обычаем Авраам не стал упоминать, что за это мужчины получают приличное жалованье. – Судя по всему, имеются определенные разногласия относительно проезда по дороге, при этом мы, разумеется, признаем, что вы выполняете безотлагательное и чрезвычайно важное поручение. Мы бы с радостью предоставили вам возможность проехать первыми, но, как вы сами видите, это было бы сопряжено с огромными трудностями. Если мы станем разворачиваться здесь, вам придется ожидать гораздо дольше, чем в случае, если вы примете предложение господина Тарика. – Хотя маврский рыцарь не вымолвил ни слова, он, несомненно, последует указаниям Баруха. – Прошу вас, позвольте нашим рыцарям сопроводить вас, – придется проехать в обратном направлении всего полмили. При этом вы можете… гм… поведать друг другу о совершенных подвигах. – Авраам не стал объяснять, как это было бы возможно без знания языка, но, похоже, этому рыцарю для хвастовства не нужны были понимающие слушатели. – Как только дорога расширится, мы покорно посторонимся и позволим вам проехать.
Барух благосклонно закивал Аврааму. Хоть он и плохо говорил по-французски, но, похоже, все же понял, о чем шла речь.
К сожалению, французские рыцари не хотели слышать логических доводов.
– Еврей, мы из эскорта графа Тулузы и должны передать важные вести! – хвастливо заявил один из них. – И я уж точно не уступлю дорогу какому-то жиду, не сдвинусь даже на ширину ладони! Так что с дороги!
Он указал на обрыв и ухмыльнулся. Даже для одиночного всадника было бы затруднительно отъехать в сторону. Для тяжелой повозки это было невозможно.
Авраам вздохнул. А затем он выхватил меч. Для маврских рыцарей это послужило сигналом. Оба не стали долго колебаться. Их проворные породистые кобылы устремились на тяжелых боевых коней французов, которые ринулись им навстречу. Тяжелые пики ударялись о легкие доспехи, мавры метали свои копья, христиане наносили удары с лошади. Сначала казалось, что у французских рыцарей больше шансов выиграть битву. Они, несомненно, были опытней обоих юных мавров, чью первую атаку они хладнокровно отбили. Но они не рассчитывали на сопротивление торговцев!
Еврейские и маврские торговцы и не думали во время нападения прятаться за повозками, пока рыцари будут сражаться за них. Так что после второй атаки на французов посыпался град стрел, в них летели камни, и большинство мужчин выхватили мечи. Авраам отважно бросился на рыцаря, который был выбит из седла во время первой атаки, и ошеломил его серией умелых ударов.
Семейство Авраама всегда расстраивало то, что у него гораздо лучше получалось владеть мечом и кулаками, чем торговать и учиться. Уже в юном возрасте он выдавал себя за христианина и не страшился никакой драки в кабаке. Мириам достаточно спокойно наблюдала за сражением. За нее Авраам также бился не один раз. Она была обязана жизнью его отваге и боевым навыкам, и в сражении с этими рыцарями, ко всему прочему, важную роль сыграл эффект неожиданности. Наверняка они никогда не противостояли еврею, размахивающему мечом. Авраам вскоре оттеснил своего соперника к обрыву, и тот вряд ли ощутил, что летит в пропасть: меч Авраама уже успел пронзить его сердце.
Юный Тарик разделался в рыцарском бою со вторым французом, третий испустил дух под ударами палок и ножей конюхов и возниц, которые набросились на него, как только он упал с лошади.
– К сожалению, теперь чрезвычайно важных писем графа Тулузы кому-то придется дожидаться некоторое время, – заметил Авраам и вытер свой меч. – Господам стоило отъехать назад. Ранен ли кто-то с нашей стороны?
Никто не отозвался. Превосходство торговцев оказалось подавляющим – и совершенно неожиданным для рыцарей.