Изгнанник вечности (полная версия)
Шрифт:
И тут же, не успев испытать предсмертной боли, хозяин вернулся на место, изгнав гостя.
Несколько мгновений Соуле стоял, опустив меч лезвием в землю, булькая кровью и непонимающе глядя на своего убийцу. Как тому удалось?.. Как?..
Ал кивнул и просто выдрал свой клинок у него из брюшины. Потеряв опору, Соуле рухнул ничком под ноги полководцу, не ведавшему поражений.
— Будь проклят, Соуле! Будь проклят, изверг рода человеческого! — сказала женщина устами хога Тимаратау, толкая ногой труп в луже черной крови, и в следующий миг завоеватель навсегда покинул
Танрэй оттолкнула от себя чьи-то руки, а затем с бешеными глазами отползла спиною вперед к стволу пальмы и там замерла. Но она не плакала и не кричала.
Лишь в самом финале Учителю удалось нырнуть к ним — когда власть убитого Соуле прекратилась и путь в святая святых оказался открыт как для Ала, так и для его попутчицы, отныне и впредь, но ценой жизни многих. Пусть жизни не реальной, выдуманной, и все же…
Паском вывел их из плена того мира, из рискованно длительного транса.
Ал дольше всех не мог понять, где он находится, ведь ему не довелось пройти через озарение смертью, когда в один миг ты успеваешь увидеть не только истекшую свою жизнь, но и все, что было и что будет с тобой в прошлых и будущих. Его разум не хотел принять, что всех этих лет попросту не было, что минула всего лишь пара часов внутри Храма в Эйсетти, в грани, принадлежавшей душе, атмереро.
Все кинулись к Танрэй, однако девушка попросила их оставить ее ненадолго одну и сильнее вжалась в волокнистую кору пальмы. В синих глазах ее по сию пору не потухло еще пламя проклятого костра.
— Я никогда, слышите?.. — тихо сказал Ал, глядя в глаза Учителю сумеречным взором, — я никогда не подвергну этому ни Коорэ, ни Саэти, ни других своих ребят!
Он вскочил, подошел к Танрэй, присел рядом и, обняв ее, зашептал что-то умиротворяющее, отчего боль ее вскоре стихла, а глаза по-прежнему воссияли, словно два синих озера.
Паском понял, что спорить с ним было бы не вовремя и не к месту, оттого и смолчал. Однако это послужило уроком всем участникам удивительного эксперимента.
Ал сдержал свое слово: проученный горьким опытом, ни в этой, ни в одной из следующих жизней он не устраивал своим тринадцати такого испытания. Хотя, кажется, их с Танрэй любознательный сын был не против испробовать на своей шкуре то, что удалось испробовать другим его ровесникам.
— Я найду альтернативный способ! — пообещал Ал укоризненно ему пенявшему Паскому из воплощения в воплощение.
И не успел…
Свет Волчьей звезды померк. Посреди двора стояла пустая погребальная капсула, навечно испепелив тело той, которую звали Ормоной.
Промелькнувшие за секунды, воспоминания отступили, и немой перевел взгляд на Учителя, Сетена и Ала.
— Нужно перебираться к Базе, в Новый город, — произнес Паском, обращаясь скорее к Алу и Фирэ, нежели к едва вменяемому Тессетену.
Там, далеко отсюда, пробуждалось тело. Оно потребовало к
Нат ощутил запахи и звуки. Открыл глаза и снова закрыл. Всё было безнадежно серым, плоским и безрадостным…
«Надо будет волком стать — я стану!»
И станешь.
Стал!..
Глава двадцать пятая,
знаменующая конец славной эпохи и начало темных времен на преображенной планете под названием Убежище
Господин Нэсоутен медленно, чувствуя в сердце холодную решимость, поднялся из кресла.
— Как всем вам известно, господа, Аринора отказалась от дальнейших переговоров по урегулированию военного конфликта. А это означает, что в назначенный час наша страна вынуждена будет нанести ракетный удар по их территории. Общим решением был выбран сегодняшний день, Восход Саэто, двадцать первые сутки весны, когда свет равен тьме. Это символично, господа. Нынешний праздник решит судьбу всего человечества.
Представители военного блока оживились. После низложения своих полномочий духовного советника Помнящей Афелеаной в правительстве Оритана не осталось ни одной женщины. Да и ни одного духовного советника тоже не осталось.
— С Днем Восхода, господа! — торжественно завершил свою речь правитель.
— Взойди, Саэто Прекрасный! — как на плацу, организованно, в один голос, рявкнули военные.
Будто бы в ответ им подпрыгнуло здание Ведомства, с протяжным гулом ходуном заходили спирали подъездных дорог, а вдали, возле руин погибшего Храма, пошатнулась и медленно распалась на куски статуя прекрасной Танэ-Ра.
Это был третий подземный толчок за сегодня. Первый развалил дома Лесного поселка на другом берегу Самьенского каньона, второй порушил ветхие постройки давно покинутого людьми центра, но незыблемое Ведомство выстояло и после третьего.
Солнце осторожно выглянуло в щелку между низкими тучами, ужаснулось и снова скрыло свой лик.
— Сбудется, чему суждено! — пафосно высказался Верховный офицер военного блока и с почтением склонил голову перед господином Нэсоутеном, который после этой фразы направился к засекреченному лифту в сектор «Тэо».
Тессетен провел рукой по лицу и снова уставился в карту окрестностей Нового города.
Видать, снова его «накрывало». Вот хоть бы раз припомнить, что он делает и говорит, когда это случается!..
Фирэ прав. Со стратегической точки зрения город стоит невыгодно, будто на ладони. Позади его подпирают взгорья Виэлоро, а на юге ограничивает высокая каменная стена с бойницами и насыпями изнутри и узкой галереей поверху. А за нею — долина, переходящая в лесной массив. Когда Саткрон и взбунтовавшаяся часть кула-орийской армии решится дать бой бывшим согражданам, здесь будет жарко…