Изгнанник
Шрифт:
— О чем это ты? — встревожился Дзирт.
— Щелкунчик все еще пич, — ответил Белвар, — хотя и загнан в тело пещерного урода. Но боюсь, что вскоре Щелкунчик больше не будет пичем. Он станет пещерным уродом, и разумом, и телом, и какими бы добрыми друзьями мы ни стали, Щелкунчик начнет думать о нас не более как об очередной порции пищи.
Дзирт попытался было спорить, но Белвар остановил его одной отрезвляющей мыслью:
— Получил бы ты удовольствие, приведись тебе убить его, темный эльф?
Дзирт отвернулся.
— Его рассказ так напоминает
— Не настолько, как ты считаешь, — возразил Белвар.
— Я тоже был на краю гибели, — напомнил Дзирт хранителю туннелей.
— Ты так думаешь. Но то, что было сущностью Дзирта До'Урдена, оставалось в тебе, друг мой. Ты был таким, каким тебе приходилось быть, к чему вынуждала тебя окружающая обстановка. В этом разница. Не только телом, но и сущностью своей Щелкунчик вскоре станет пещерным уродом. Его мысли будут мыслями пещерного урода, и он не отплатит тебе милосердием, будь ты даже последним Дроу на земле.
Дзирту не хотелось соглашаться, хотя он не мог отказать глубинному гному в жестокой логике. Он отправился в левую нишу, которую считал своей спальней, и улегся в гамак.
— Увы тебе, Дзирт До'Урден, — еле слышно пробормотал Белвар, слыша тяжелые шаги Дроу, придавленного грузом печали. — И увы нашему обреченному другу пичу.
Хранитель туннелей отправился в свою нишу, заполз на подвесную койку, чувствуя себя ужасно из-за причиненной другу боли, но твердо решив оставаться трезвым и рассудительным, чего бы это ни стоило. Увы, Белвар хорошо понимал, как Дзирт сочувствует Щелкунчику, которому предстояло утратить самого себя.
Поздней ночью возбужденный Дзирт затряс Белвара, прервав его сон.
— Мы должны помочь ему, — хрипло прошептал Дзирт.
Белвар спросонок никак не мог сообразить, где он находится. Сон его был беспокоен; ему все время снилось, как будто он, крича во всю глотку «Биврип!», бросается в атаку на их нового приятеля, чтобы вышибить из него дух.
— Мы должны помочь ему, — настойчиво твердил Дзирт.
Судя по измученному виду Дроу, похоже было, что он вообще не уснул в эту ночь.
— Я не маг, — сказал хранитель туннелей:
— Ты тоже…
— Раз так, мы должны отыскать одного из них, — прорычал Дзирт. — Мы найдем человека, который заколдовал Щелкунчика, и заставим его направить двеомер в обратную сторону. Мы видели мага у того ручья всего несколько дней назад. Он наверняка где-нибудь неподалеку от того места.
— Маг, способный к такому колдовству, может оказаться не таким уж уязвимым врагом, — быстро нашелся Белвар. — Неужели ты так скоро позабыл огненный шар? Белвар взглянул на стену, где на колышке висел его обожженный кожаный колет, словно бы подтверждая его правоту, и буркнул:
— Боюсь, этот маг не про нас.
Но Дзирт не заметил особой убежденности в его словах.
— Неужели ты так скоро приговорил беднягу? — напрямую спросил Дзирт.
Широкая улыбка начала расплываться по лицу Дроу, когда он заметил, что свирфнеблин начинает уступать. — Неужели это тот самый Белвар Диссенгальп,
— Иди спать, темный эльф, — проворчал Белвар, отталкивая Дзирта своей рукой-молотом.
— Мудрый совет, дружище. И тебе приятных снов. Нам, возможно, предстоит дальняя дорога.
— Магга каммара, — раздраженно выдохнул свирфнеблин, упрямо скрывая свои чувства за обликом грубоватого простака. Он отвернулся и скоро захрапел.
Дзирт отметил, что храп Белвара на сей раз доносился из глубин крепкого и сладкого сна.
Щелкунчик бил и бил по стене мощными лапами, оставляя следы когтей на камне.
— Ох, только не это, — в волнении шепнул Дзирту Белвар, — неужели все бесполезно!
Дзирт помчался туда, откуда доносились мерные удары, по одному из сквозных туннелей.
— Щелкунчик, — мягко позвал он, когда пещерный урод показался в поле его зрения.
Чудовище повернуло морду к приближающемуся Дроу, его когтистые лапы угрожающе поднялись, из огромного клюва вырвалось злобное шипение. Однако Щелкунчик тут же опомнился и замер.
— К чему этот грохот? — Дроу сделал вид, что не заметил боевой стойки Щелкунчика. — Это дебри, приятель. Подобные звуки привлекают непрошеных гостей.
Гигантское чудовище поникло головой.
— Вам не следовало б-брать м-м-меня с с-со-бой, — промолвил Щелкунчик. — Я н-не могу: с-слиш-ком многое может случиться из-за того, что я не могу к-к-контролировать себя.
Дзирт подошел и положил успокаивающим жестом руку на костлявый локоть Щелкунчика.
— Это моя вина, — сказал Дроу, понимая, что имеет в виду пещерный урод.
Щелкунчик извинялся за то, что угрожающе отреагировал на Дзирта. — Не надо было, — продолжал Дзирт, — так быстро приближаться к тебе без предупреждения.
Теперь мы останемся все вместе, и хотя наши поиски могут затянуться, Белвар и я поможем тебе не терять контроль.
Клювастая морда Щелкунчика просияла.
— Так приятно к-к-ковырять камень, — его голос упал и взгляд потух, когда он вспомнил о своей прошлой жизни-той самой, которую украл у него маг. Все свое время пич тратил на то, чтобы высвободить камень, придавать форму камню, разговаривать с этим драгоценным камнем.
— Ты снова будешь пичем, — пообещал ему Дзирт.
Подоспевший из туннеля Белвар, услышав слова Дроу, не был так в этом уверен. Они уже в течение недели искали и не обнаружили ни малейших признаков этого мага. Хранитель туннелей успокаивал себя тем, что Щелкунчик, казалось, отвоевал часть себя у чудовища; казалось, что он вновь обретает свою личность как пич. Несколькими неделями ранее Белвар наблюдал такую же трансформацию в Дзирте; за инстинктивными барьерами выживания, которыми отгородился охотник, он нашел лучшего друга.