Изгнанник
Шрифт:
Заявление вызвало новую бурю смеха. Когда наконец веселье стихло, тот же командирский голос распорядился:
— Всё, к демонам ночью по лесу шляться. Домой, братцы. Господину скажем, что до реки дошли. Но ежели кто проболтается — я тому говоруну язык на шею намотаю!
Ополченцы, весело переговариваясь, двинулись туда, откуда пришли. Стриж едва успел вскарабкаться обратно на дерево — домой эти горе-вояки шли куда быстрее и охотнее, чем при поиске диверсантов.
— Не знала, что ты ещё и в кабана превращаться
— Искусством превращения в свинью я овладел ещё на первом курсе, — отшутился тот, усаживаясь рядом. — Когда впервые нажрался до потери памяти.
Эльфийка рассмеялась и пообещала:
— Когда доберёмся домой — точно освою эту технику превращений.
— Преподам тебе мастер-класс, — ухмыльнулся Стриж. — А сейчас отдыхай, я подежурю.
Глава 10
— Алекс, надо поговорить.
Обычно с подобных фраз, произнесённых девушками, начинались неприятности в личной жизни Стрижа. Но мрачное лицо Мии наводило на мысли, что выяснение отношений было наиболее оптимистичным сценарием.
«Интересно, что могло случиться?» — кисло подумал Лёха.
Шёл третий день, как они отсиживались в землянке. После горе-поисковиков из крестьянского ополчения никто и ничто не беспокоил диверсантов, потому неожиданные слова Мии порядком озадачили Стрижа, попутно заставив подобраться в ожидании подлянки.
Выйдя из землянки, он вопросительно уставился на Мию.
— Мне кажется Билли — не тот, за кого себя выдаёт, — эльфийка не сводила взгляда со входа в землянку.
— Поясни, — напрягся Лёха.
— Мне кажется, он не с Нового Плимута, — в голосе Мии не было уверенности, но звучало отчётливое напряжение. — Он не знает многое из того, что привычно для граждан Союза. Не знаком с популярными фильмами, не слышал имена, которые на слуху, и тому подобные мелочи.
Стриж пожал плечами.
— Я тоже не в курсе имён говорящих голов нашего телевидения и творчества певцов ртом, — сообщил он. — Не смотрел многие фильмы, без понятия что за блогеры о чём вещают. Другие интересы, другой круг общения.
Миа нетерпеливо кивнула, не собираясь спорить с приведёнными аргументами, и сказала:
— Это понятно, но есть нечто общее для жителей самых разных планет, входящих в Союз. Вроде анекдотов, где в бар заходят тиаматец, гефестианец и бейджинец. Крылатые фразы, ставшие частью культуры, мелодии, которые осточертели всем ещё в детстве, персонажи из мультиков, которые смотрели все. Понимаешь? С Билли почти всё мимо, будто он рос и жил в другом месте. Я так же не понимаю часть твоих фраз и шуточек.
Лёха призадумался. Да, может у него мало общего с бородатым ламберсексуалом на электросамокате, но фразу в духе «какая гадость эта ваша заливная рыба», или «Штирлиц никогда не был так близко к провалу» поймут они оба. Общая культура жителей одной страны или одного региона пронизывает все слои общества, роднит представителей самых разных субкультур. Особый говор, местные словечки вроде «поребрика» помогают определить жителя конкретного города или региона. Или человека, никогда не жившего в твоей стране, или, в случае Билли, в твоём регионе обитаемого космоса.
Зато теперь стало понятно, почему Миа так много времени проводила с новичком, болтая с ним о какой-то ерунде. Заподозрив неладное, она осторожно проверяла пустотника так, чтобы тот не заподозрил неладное.
— Но он при этом из твоего времени? — на всякий случай уточнил Стриж.
— Определённо, — кивнула девушка. — Он в курсе всех боевых действий нашего Экспедиционного Корпуса. Думаю, он или доминионец, или корпорат из тех, что сражался на стороне Союза.
— Если он — союзник, то зачем бы скрывал это? — удивился Лёха.
Миа отвела взгляд и примяла носком сапога траву.
— Корпоратские мразоты начали вытворять такое, что мы вздёрнули особо отличившихся, а остальных отправили на принудительную социализацию. От двух батальонов в строю осталось неполные полторы сотни тех, кто не сделал ничего незаконного. Но, как по мне, им просто повезло надраться так основательно, что на издевательства над гражданскими у них не осталось сил.
Стриж присвистнул. Он помнил, что «принудительной социализацией» во времена Мии называли переработку преступников в киборгов.
— Это что у них за вояки такие, что мирняк кошмарят? — поинтересовался Лёха.
— Так их для этого и создавали, — сплюнув, ответила Мия. — У корпоратов это называется «Специальные полицейские части», куда только уголовников берут. Штрафники-каратели, их для подавления бунтов использовали.
— М-да… — протянул Стриж. — Корпорация эта, часом, не «Третий рейх» называется? Были такие деятели, тоже любители карательных отрядов из всякой швали.
— Не важно, — нетерпеливо отмахнулась эльфийка. — Сейчас важно то, что с нами под одной крышей или корпоратское мудло, или доминионец, зачем-то выдававший себя за нашего. И то, что он соврал, уже наводит на самые мрачные мысли.
— Если он воспринимает нас как врагов, — Лёха вынул нож и задумчиво крутил его в пальцах, — то почему не сбежал? Возможностей хватало…
И тут же ответил сам себе:
— Мы посреди территории врага, нас ищут, а он не знает ни языка, ни местных обычаев.
— А ещё он в курсе, что его может выследить Райна, — добавила Миа. — Корпорат он, или доминионец, но явно не дурак.
— Ну, пошли поговорим с ним, — принял решение Стриж. — Если окажется той штрафной мразью, то задвухсотим. Думаю, Райна возражать не станет.