Изгнанник
Шрифт:
В них и влетел пытавшийся уклониться пустотник.
Он попытался снова отбиться гарпуном, но ещё два щупальца заблокировали оружие и сломали древко.
Кракен распахнул пасть и потащил к себе яростно бьющуюся добычу.
Клинки послушно вышли из предплечий по первому касанию, но толку от этого было немного. Пока Лёха будет кромсать своими ножичками эту тушу, кракену хватит сил или прокусить броню, или смять металл со всем содержимым.
Паники не было. Было хищное ожидание Белочки и вбитый намертво, до уровня безусловного рефлекса, постулат
Кракен попытался обвить жертву целиком, придушив и переломав до встречи с острыми зубами, но Лёху такой вариант не устраивал. Он рубил щупальца, не позволяя обездвижить себя. Под водой это было куда тяжелее, чем на воздухе прорубаться сквозь лианы, но жажда жизни придавала сил.
Кракен, потеряв ещё два щупальца, осатанел. Он рывком подтащил неожиданно злобную добычу к пасти и сомкнул челюсти.
Ноги Стрижа словно сдавили медленно сжимающиеся тиски.
Зарычав от боли, тот изогнулся и с упорством не менее опасного хищника вонзил клинки в глаз кракена, погружая руки в податливую плоть по локти. Чужое знание подсказывало, что там — самое уязвимое место демона.
Пасть сдавила его с такой силой, что Стриж заорал от боли. Металл доспехов вмялся в тело, ноги словно угодили в камнедробилку. А потом кракен просто отбросил добычу в сторону.
Стриж плашмя ударился о стену, тряхнул головой и увидел, как кракен слепо лупит щупальцами вокруг себя. Второй глаз уцелел, а значит — повреждён мозг, или какая-то часть центральной нервной системы.
Человеческая часть сознания требовала убраться подальше и вернуться позже, с оружием посерьёзней. Демон же рвался в бой, уверенный, что именно сейчас — лучшее время для атаки.
Именно эта часть уже не раз спасала ему жизнь за последние минуты и Лёха доверился «пассажиру». Игнорируя боль в ногах, он рванул навстречу кракену, лавируя между беспорядочно мечущимися щупальцами, и, не снижая скорости, влетел монстру прямо в повреждённый глаз.
Заработали клинки, рассекая всё, до чего могли дотянуться. Краем сознания Стриж слышал ужасающий высокочастотный вой погибающего кракена, но Белочка уже давно позаботилась о том, чтобы это не причиняло вред носителю.
А тот крушил, резал и ломал всё, внутри черепной коробки монстра, мстительно хохоча и пробираясь всё глубже и глубже в тело твари. Теперь он, Стриж, был тем шилом, что пронзал мозг демона, а не наоборот.
Остановился он когда кракен без единого признака жизни опустился на пол затопленной лаборатории. Не особенно разбираясь, где тут выход, Лёха просто двигался в вязком фарше, пока не достиг черепа, а затем прорубил себе путь наружу.
В мутной от демонских крови и потрохов воде разглядеть ничего не удалось, так что Стриж просто позволил себе опуститься на пол рядом с поверженным противником, и отдохнуть.
Ноги пылали от боли. Похоже, кракен переломал в нескольких местах даже прочные эльфийские кости. Но гулявший в крови адреналин играл роль обезболивающего, а Белочка уже устраняла повреждения. Главное, что скафандр сохранил герметичность.
«Как я мог не заметить такую тушу?» — сам у себя спросил Стриж.
«Он мимикрирует, — отозвалась на риторический вопрос Белочка. — Как головоногие из твоего мира».
«А мы так можем?» — заинтересовался Лёха.
«Только если очень медленно и рядом с неподвижным объектом, — подумав, ответила демоница. — За пару минут я, думаю, сумею покрасить тебя в цвет стены. Но это бессмысленная трата сил — проще накинуть подходящий плащ».
«Жаль», — без тени сожаления в голосе ответил Стриж.
Несмотря на боль, ему было несказанно хорошо. И то была не эйфория победы. Не только она. Было ещё и нечто новое. Незнакомое. Нечеловеческое.
«Это — и есть жизнь, — подсказала ему демоница. — Для полноты ощущений осталось только сожрать добычу».
«Поверю тебе на слово, — отозвался Лёха. — А теперь почини мои ноги — пришло время осушить уровень и забрать Грааль».
Прошло не меньше часа прежде, чем тело восстановилось после боя с кракеном. Ещё какое-то время понадобилось, чтобы отыскать путь в замутнённой воде, добраться до нужного зала и запустить первый этап процесса осушения.
Вернувшись в шлюз, Стриж задраил люк, зафиксировал эгиду в зажимах стойки и нажал руну на стене. Едва вода ушла, лязгнула кремальера и в камеру спрыгнули Миа и Кьель.
— Мы уже думали, что ты погиб, — призналась эльфийка, с тревогой оглядывая повреждённую эгиду.
— Была пара неприятных моментов, — вяло ответил Лёха, вскрывая доспех.
Эйфория боя давно ушла и сейчас он чувствовал только смертельную усталость. Лишь шагнув на пол и увидев свои окровавленные, местами порванные штаны, он сообразил, что совершил глупость.
Но было уже поздно.
Кьель перевёл взгляд с изрядно пострадавшей брони Стрижа на его целые с виду ноги и озадаченно нахмурился.
Прийти к какому-либо выводу ему не дала Миа, ударом кулака в заушную впадину отправившая эльфа в глубокий нокаут.
Глава 20
Глядя на прикованного к стене Кьеля пустотники испытывали смешанные чувства.
С одной стороны, парня было жаль. Может потому, что во многих поступках и мотивах ушастого узнавали себя самих, а может потому, что хорошо его понимали. А того, кого понимаешь, сложно убить.
В том, что Кьеля ждёт смерть, они не сомневались. И пусть приказ в конце-концов отдаст Лаура, кровь юноши, желающего счастья своему народу, будет на их руках.
Впрочем, её там и без того хватало.
Да и «желающий счастья» своим революционер не собирался считаться со всеми остальными. Миа рассказала, о чём они общались, пока ожидали возвращения Лёхи с затопленного уровня древнего исследовательского центра.
Кьель жаждал вернуть прежние времена. Времена, когда путь в мир эльфов был открыт, а сами ушастые господа правили низшими в меру своей фантазии. Идею построить новый мир, где каждому будут даны равные шансы на нормальную жизнь, он даже не рассматривал.