Изгнанники в лесу
Шрифт:
Он вспомнил участь тихоходов, которой был свидетелем, и пришел в ужас. Испуская громкие крики, он быстро взбирался по ветвям на самую верхушку дерева; но стая отвратительных насекомых следовала за ним. Он решил было бежать, раздавив муравьев, которые попадутся по пути. Но пума? При виде термитов мальчик забыл о ней. Теперь он оглянулся в том направлении, где она находилась; трупы муравьедов лежали на месте, а пумы не было.
Леон подумал сначала, что зверь, испуганный его криками, скрылся в лесу. Но эта надежда быстро рассеялась: он вскоре увидел, что страшное животное ползет по траве и направляется к нему. Что делать? Через две секунды, не больше, пума настигнет его. Мальчик считал себя погибшим; он не в состоянии был даже вскрикнуть еще раз, голос его замер. Между тем зверь не вспрыгнул на дерево, как ожидал Леон; он снова лег и прополз на брюхе вокруг дерева, медленно ударяя хвостом себя
Пума бросилась бежать и успела уже достичь окраины лужайки, но тут закачалась и упала. Дон Пабло, опасаясь, что яд окажется недостаточно сильным для такого крупного зверя, рассек ему череп топором, после чего подошел к Леону, которого Гуапо уже усадил себе на плечи.
Через несколько минут дон Пабло уже волок за собой труп пумы, чтобы снять ее красивую шкуру, муравьедов же он предоставил термитам, которые успели уже собраться возле них. И когда наши каскарильеры, окончив свою утреннюю работу, возвращались домой обедать, от тихоходов и муравьедов не осталось ничего, кроме нескольких клочков шерсти да совершенно обглоданных костей. Все остальное термиты успели уже унести в свои глубокие галереи.
По всей видимости, стук топора наших работников разбудил муравьеда и заставил его выйти из своего убежища, потому что днем он обычно не покидает его. Та же причина, вероятно, вызвала и пуму из ее логовища; хотя пума чаще показывается днем, чем муравьед.
Когда наша маленькая группа подходила к дому, Гуапо заметил еще одного муравьеда, который тоже был разбужен и встал со своего ложа из сухих листьев. Индеец не убил его, а решил позабавить семью интересным зрелищем. Он спрятался в ветвях и произвел в них шум, похожий на шум дождя, падающего с листьев. Муравьед тотчас поднял свой длинный хвост и, словно зонтик, распустил его над головой. Тогда Гуапо приблизился к нему и повел за собой, как козу или барана, к самому дому. Но он старался при этом не раздражать животное; потому что если бы муравьед рассердился, то ушел бы или стал защищаться.
Мы видели, что тамандоа совершенно безвреден для тех, кто его не трогает, но он оказывает самое серьезное сопротивление тем, кто нападает на него. Он часто не уступает оцелоту и мелким животным из породы диких кошек. Самка, о которой мы говорили, без сомнения, никогда не осмелилась бы вступить в борьбу с пумой, если бы не имела при себе детеныша. Некоторые уверяют, что муравьед может задушить даже ягуара в своих могучих лапах. Это едва ли справедливо, потому что ягуар слишком силен и проворен; а подобные рассказы можно объяснить сходством, существующим между ягуаром и некоторыми родственными ему видами животных, пятнистая шерсть которых напоминает ягуара, хотя в силе, ловкости и храбрости они далеко ему уступают.
Кроме тамандоа, в Южной Америке есть еще два или три рода муравьедов. Но они по своему виду и привычкам так отличаются от него, что их можно свободно отнести к отдельному семейству. Это лазуны; они питаются муравьями, устраивающими себе гнезда на ветвях деревьев, а также осами и пчелами. Чтобы облегчить для них этот образ жизни, природа снабдила их голыми и цепкими хвостами, как у обезьян и двуутробок, - особенность, которая совершенно отделяет их от тамандоа; они значительно меньше и обыкновенно в длину имеют около трех футов; между тем как тамандоа часто бывает вдвое больше. И морда малого муравьеда короче в той же пропорции, когти его также меньше, и расположение их иное, вследствие чего это животное может не только лазить по деревьям, но и вообще тверже держаться на ногах; поэтому оно значительно проворнее. Шерсть у лазуна короткая и шелковистая, а хвост, как мы уже сказали, голый и цепкий.
Обычно он бывает светло-желтый, но цвет этот часто так сильно изменяется, что некоторые подозревали, не существует ли несколько отдельных видов муравьеда. Большую часть жизни малый муравьед проводит на деревьях и к обычной пище часто прибавляет еще пчелиный мед, который там находит. Малого тамандоа называют еще трехпалым муравьедом, потому что на передних ногах у него по три пальца, чем он также отличается от большого, у которого их четыре.
Существует муравьед еще меньшей величины, у которого на передних ногах только по два пальца, и потому его называют двупалым. Это маленькое животное размерами не превышает серую белку; хвост у него такой же цепкий, как у тамандоа, но не весь обнажен. Когда он зацепится хвостом за ветку, то передними лапами пользуется как руками, чтобы подносить пищу ко рту. Живет на деревьях и питается осами и пчелами, особенно их личинками. Шерсть его обыкновенно блестящего желтого цвета, но иногда бывает и чисто белая; она очень мягка, шелковиста и порой слегка завивается.
XXVII. Муравьиный лев
Муравьи всюду неприятны, но в жарких странах более, чем где бы то ни было. Их прожорливость, их неприятный вид, и особенно боль, причиняемая их укусами, - потому что они не жалят, как пчелы, а кусают своими челюстями и вливают яд в нанесенную рану, - все это делает этих насекомых трудно переносимыми в тропических странах.
Но не следует думать, что муравьи бесполезны, созданы без определенной цели. Что сталось бы без них с теми огромными количествами разлагающихся веществ, которые встречаются во многих местах? Если бы никто не очищал местность от этих масс гниющих остатков растений и животных, то в ней быстро появилась бы чума и другие заразные болезни.
Есть много видов муравьев, и большая часть из них живет в жарких странах; там же они приносят и наибольшую пользу. Некоторые из этих видов имеют такие интересные нравы, что иные натуралисты всю жизнь свою посвящают их изучению и описанию. Конечно, здесь невозможно изложить всего, что нам известно об образе жизни муравьев, который гораздо замечательнее, чем жизнь пчел. Я расскажу только о необыкновенных постройках, которые они возводят, об этих замечательных конусах, возвышающихся почти на двадцать футов в высоту и настолько при этом прочных, что дикий бык может взобраться и стать на их вершине, не причинив им ни малейшего вреда. Другие виды муравьев строят жилища цилиндрической формы и возводят их не более как на пять-шесть футов над землей. Некоторые, как мы только что упоминали, живут на деревьях и устраивают свои гнезда на самых верхних ветвях; иные, напротив, поселяются в стволах старых деревьев; и наконец есть муравьи, живущие в подземных галереях, которые сами для себя прокапывают. Но нет ни одного вида, нравы которого не вызвали бы в нас величайшего удивления, если бы только мы могли изучить их. Трудно даже поверить, чтобы столь крошечные создания могли обладать удивительным умом или, как обыкновенно его называют, инстинктом.
Человек - не единственный враг, которого вынуждены опасаться эти насекомые; они быстро бы сделали землю необитаемой для него, потому что размножаются так, что если их не уничтожать, вся наша планета могла бы превратиться в один громадный муравейник; природа мудро позаботилась о том, чтобы не допустить чрезмерного размножения этих насекомых, и создала им массу врагов. Первое место среди этих врагов занимает человек; он не довольствуется тем, что истребляет их для того, чтобы предохранить себя от их нападений, но в некоторых местностях использует их и в пищу. Для многих племен индейцев Южной Америки, например, сушеные муравьи составляют главную пищу; для этого насекомых растирают в тесто, а затем сушат в печке. Муравьеды питаются исключительно этими насекомыми; ящеры-муравьеды Восточного полушария - также. Муравьев употребляют в пищу и многие птицы, причем миотеры живут исключительно ими; наконец, громадное количество их уничтожается пресмыкающимися, змеями и ящерицами, и - что всего более странно - они становятся добычей и многих насекомых.
Однажды донна Исидора рассказывала дочери то, что сейчас было сказано об этих интересных насекомых. Мужчины работали в хинной роще, а дочь и мать были заняты приготовлением обеда и находились у дверей дома, потому что в этих жарких странах кухня большей частью устраивается на дворе. Донна Исидора сидела под тенью огромного банана, занимаясь шитьем и в то же время присматривая за котелком; а Леона забавлялась, играя муравьями. Девочка почувствовала отвращение к ним после приключения с Леоном; и это отвращение еще более усилилось в ней после того, как один из них укусил ее накануне. Поэтому-то поводу Исидора и начала говорить ей о муравьях. Во время разговора взгляд матери случайно упал на иное, тоже очень интересное насекомое; она обратила на него внимание девочки, добавив, что оно также имеет отношение к предмету их разговора, то есть к муравьям. Это был червь с дюйм длиной, туловище его имело овальную форму, а голова была сплюснута и вооружена двумя клещами, немного напоминающими циркуль. Ножки его были очень коротки и, казалось, не приносили ему особенной пользы, потому что насекомое с большим трудом могло двигаться, да и то только вбок или назад, но не вперед. Окраска его совершенно походила под цвет песка, в котором оно находилось, и, по всей вероятности, Леона и не заметила бы его, если бы мать не показала ей это насекомое.