Изгнанники
Шрифт:
Взгляд мальчишки был задумчивым и строгим.
– Вы видели когда-нибудь бешеное животное? – спросил он, почему-то уставившись мне в глаза.
Видела ли… однажды ранней осенью я била птицу на Вязком болоте. Стояла теплая безветренная погода, из-под ног порскали жирные, откормившиеся за лето утки – только успевай лук вскидывать. Охотничий пес, молодой полукровка по кличке Рык, одолженный у Торвальда, упоенно носился за подстреленной дичью. Вдруг после очередного выстрела, вместо того чтобы бежать за добычей, он замер у моих ног, принюхался и угрожающе зарычал. Шерсть на загривке вздыбилась, лапы напружинились для прыжка. Я подняла лук – Рык не был пустобрехом. Из-за куста вышел волк, остановился в нескольких шагах от нас. В рычании пса зазвучали
Наверное, в моем взгляде отразилось понимание, потому что эльф согласно кивнул. У меня в голове вертелась настойчивая мысль… Я всмотрелась в охранника, сидевшего возле костра. За все это время он даже ни разу не повернул в нашу сторону головы. Пораженный заразой зверь сначала впадает в апатию… а человек?
– Вы хотите сказать, что мои люди… взбесились? – уточнил Атиус. – Но откуда? Как известно, эта зараза передается человеку через укус животного, причем до проявления проходит довольно длительный период. Насколько я знаю, воинов никто не кусал…
– Не совсем взбесились, – мрачно проговорил этот… как его? Дейнариэл, тьфу! Вот еще имечко. – Не все так просто. Будь у ваших…
Договорить он не успел.
– Назад! – негромко произнесла я, выхватывая из-за пояса кнут.
Воин, до этого времени не обращавший на нас никакого внимания, медленно поднялся и теперь стоял, покачиваясь, словно пьяный, на нетвердых ногах. Его взгляд бессмысленно блуждал по лицам товарищей, дыхание было тяжелым и хриплым, из угла нелепо приоткрытого рта к подбородку тянулась полоска густой слюны. Лицо, лишенное всякого выражения, превратилось в маску слабоумия. Мы молча наблюдали за тем, как он поднял сначала одну руку, подержал на весу, уронил, потом поднял другую – это выглядело так, словно разум отказывался управлять этим сильным телом, и конечности двигались хаотично, независимо от желания хозяина. Кто-то из воинов, не выдержав странной картины, тихо выругался, и это послужило знаком к стремительной перемене в поведении человека. Его взгляд сфокусировался на источнике звука, из горла вырвался дикий вой, и несчастный, вытянув вперед руки с судорожно скрюченными пальцами, прыгнул вперед.
Я подсекла его кнутом в самом начале прыжка. Воин грохнулся наземь, и тут же на него прыгнули сразу пятеро человек во главе с Диком.
– Осторожно! Держите ему голову! – крикнул Атиус.
– Вы думаете, этот недуг передается через укус? – скептически осведомился ушастик.
– Не знаю, – отрывисто произнес маг. – Но лучше поберечься.
– Сильный, зараза! – подходя, удивленно проговорил Дик. – Впятером еле справились.
– Еще один признак классического бешенства, – задумчиво протянул Атиус.
– И тем не менее это не оно, – возразил Дейнариэл. – Я никогда не поверю в то, что троих из ваших людей одновременно покусало больное животное. Да они бы сразу к вам явились! Не идиоты же, в самом деле!
Как-то странно выражался этот плюгавый житель Бриллиантового леса. Слишком легко переходил от высокопарного слога к простонародному говору. Но размышлять об особенностях эльфийской речи мне было некогда. Происходило что-то непонятное, не поддающееся объяснению. Уже трое… Знакомый уже дикий вопль, раздавшийся с той стороны, где остался Ал, доказал, что я недооценила серьезность ситуации. Мы с Диком и еще двумя воинами ринулись на помощь. Но, видно, сегодня мне суждено было везде являться с опозданием. Подбежав, мы застали жутковатую картину: свет факелов выхватил из темноты лицо Ала, и, пожалуй, впервые за все время нашего знакомства я увидела его напуганным до такой степени, что он даже не мог скрыть своего страха. Застыв на месте, мой друг неотрывно смотрел на… нечто. Не могу сказать иначе – это существо на тротуаре лишь отдаленно напоминало человека. Меч Ала, пронзив насквозь живот, пригвоздил его к земле, из-под спины медленно расползалась лужа крови. Но безумец не желал умирать. Скаля окровавленные зубы, он судорожно извивался, пытался подползти к моему другу, жадно тянул к нему руки. То ли им владела такая исступленная ненависть, то ли разум отказал совершенно, но бесноватый даже не пробовал вытащить из тела поразивший его клинок.
– Я не… – увидев нас, начал было Ал.
– Ясно, – перебил Дик. – Сам-то цел?
Только сейчас я заметила, что Ал морщится от боли и зажимает рукой бедро. Из-под плотно сжатых пальцев просачивались медленные красные струйки.
– Он прыгнул на меня сзади, – пояснил воин. – Я вывернулся, сбил его с ног. Никак понять не мог, что на него нашло. А он пополз на четвереньках, как… – Ал содрогнулся от омерзения, – как ящерица. Распластался так… Потом прыгнул и зубами мне в ногу… кусок мяса выдрал, гад. Ну тут я его и…
– Плохо дело, – зло проговорил Дик. – К его магичеству надо.
– Погоди. – Я всматривалась в искаженное бешенством лицо раненого, который даже не замечал нас, продолжая тянуться к Алу. – А почему он не в доспехе? Он что, не из наших?
– Это наемный погонщик, – ответил мой товарищ.
– Совсем хреново, ребята, – проговорил Дик. – Выходит, зараза-то всех достала. Пошли к Атиусу.
– Ш-ш-ш-с-с-с-с-а-а-а-а-а, – вместе с кровавым сгустком выплюнул погонщик, скребя землю и сдирая ногти в бесплодных попытках добраться до Ала.
Дик обнажил меч:
– Извини, друг…
Клинок вонзился в грудь несчастного, разом прекратив его муки. Десятник выдернул мечи из тела, вытер о рубаху погонщика, протянул один из них Алу:
– Пошли.
Как только мы привели Ала к кострам, им занялся Зирум, в отличие от Версума сохранивший самообладание и не косившийся на каждого в поисках признаков бешенства. Впрочем, Атиус быстро привел молодого волшебника в чувство, коротко сказав ему что-то на ухо. Сам же, выслушав доклад Ала, хмуро приказал:
– Созвать всех – и охрану, и погонщиков. Построиться в шеренгу.
Десятники отправились выполнять распоряжение, зычно выкликая имена подчиненных. Между тем эльф все ходил вокруг связанных воинов, которые продолжали бесноваться. Склонялся над ними и, рискуя быть укушенным, ощупывал гримасничающие лица, оттягивал веки, вглядываясь в белки глаз. Чего-чего, а самообладания ушастику было не занимать. Наконец он подошел к Атиусу.
– Еще что-нибудь, граф? – спросил тот.
– В общем-то симптомы те же, что и у бешенства. Сильный жар, покраснение склер. Думаю, их мучают головные и мышечные боли: тело сводит судорога. Заметьте, они даже не могут говорить.
Десятники согнали всех людей и построили нас в одну линию.
– Ребята, – громко произнес Атиус, – не стану скрывать: трое из отряда и один погонщик подхватили какую-то заразу, похожую на бешенство. – Воины приняли новость молча, погонщики же встревоженно загалдели. – Я не знаю, – повысил голос маг, – что это за болезнь и как она передается от человека к человеку. Поэтому ради вашей же безопасности мы должны осмотреть каждого. И еще: если кто-то чувствует жар, ломоту в теле или какое-то другое недомогание, пусть сделает шаг вперед.