Изгнанники
Шрифт:
Бергамоты. Самоназвание этой расы люди выговорить бы не смогли, как бы ни старались. Просто потому даже, что бергамоты при разговоре использовали ультразвук. А название, данное этой расе людьми, имело в своей основе забавный казус – начальник экспедиции, первым вступивший в контакт с ними, был садоводом-любителем и, не приемля нормального русского мата, ругался исключительно флористическими терминами. Вот к бергамотам и прилипло – у экипажа выражения профессора, как они называли между собой сквернослова (он, кстати, и впрямь был профессором, только ксенопсихологии, и защитил диссертацию по теме «Использование боеприпасов особой мощности для решения спорных вопросов с иными цивилизациями»), вызывали улыбку, но оказались заразительны. Так что ничего удивительного в данном новой расе названии не было.
Бергамоты,
Аптейры. Прямоходящие триподы, в смысле три руки и три ноги, теплокровные и близкие к земным млекопитающим. Ничего выдающегося ни в плане физического развития, ни в плане технологий. И вообще, раса, помешанная на философии и прочей сильно культурной мути. Из тех, что сидят в пещерах и сочиняют стихи. Когда-то их планету посетили корабли довольно мощной цивилизации, сгинувшей впоследствии по невыясненным причинам. Аптейров буквально силком выдернули из каменного века в космическую эру, хотя цели этого эксперимента также остались для людей тайной. Сами по себе развиваться они не слишком стремились. Однако причиной, по которой аптейры не деградировали до прежнего состояния, была постоянная внешняя угроза. Как бойцы они не представляли собой решительно ничего.
Виакензи. Крупные, под три метра, прямоходящие рептилии, больше всего напоминающие вставшего на удлинившиеся задние лапы крокодила. Хорошие воины, отлично умеющие сражаться в жарком и влажном климате, но, как и все холоднокровные существа, теряющие подвижность при снижении температуры. Флот не слишком велик – раса малочисленна, медленно размножается и колонизировала всего три планеты.
Пузыри. Так их называли люди, потому что сами пузыри общались между собой на языке высоковольтных разрядов. Больше всего они напоминали медуз ядовито-желтого цвета и жили в атмосфере планет, никогда не опускаясь к их поверхности. Корабли хорошие, мощные и практически нематериальные – корпусом служило силовое поле, генерируемое выведенными пузырями существами, родственными им по строению, но притом абсолютно безмозглыми. С людьми воевали один раз, причем флот пузырей был тогда сметен высланной им наперехват английской эскадрой полностью. Достоверной информации об этой расе практически не было.
И таких вот рас было еще полтора десятка. Закончив читать, Соломин откинулся в кресле и задумался. У него создавалось такое впечатление, что собрали сброд со всех прилегающих областей галактики и бросили на убой. Именно на убой, потому что предсказать, как будет происходить война, ему, профессионалу, было несложно. Ну, соберут эти несчастные огромный флот – и что дальше?
А дальше все просто. Корабли у этих, с позволения сказать, вояк хуже человеческих. Вначале, за счет большой численности и внезапности, они прокатятся по человеческим мирам, как асфальтовый каток. Десяток, может, два десятка планет сметут – это к бабке не ходи, и никакая планетарная оборона их не удержит. И вновь вопрос: а что потом?
Двадцать, даже тридцать планет по меркам человечества – мелочь. Людей, конечно, жаль, и не хотелось бы оказаться на их месте, но особого урона экономике это не нанесет. К тому же наверняка пострадают, в основном, страны даже не второго ряда, как Британское Содружество или США, а третьего-четвертого. На них Соломину вообще было наплевать. Вопли начнутся: трагедия, трагедия… Опять с «Титаником» сравнивать будут – тысячу лет уже сравнивают, причем все подряд, даже к кораблям отношения не имеющее. Кстати, почему гибель «Титаника» считали трагедией, Соломин не понимал – вроде бы среди погибших русских не было. Или были? Тогда и впрямь трагедия.
Но все это лирика. Главное, удар будет нанесен, и результатом будет куча трупов и море крови. Выступят французы и часть американцев (интересно, кстати, какая) на стороне агрессоров или нет, мало что меняет. Увеличатся масштабы, и только. А потом начнется вполне закономерный процесс возмездия. Подобное происходило уже не раз и отличалось от нынешнего только количеством врагов и усилиями, которые будут затрачены на их уничтожение. Вначале объединенные человеческие флоты устроят кровавую баню силам вторжения, а затем начнут выжигать до скального основания их планеты. С огромной долей вероятности начнется даже не война на уничтожение, а просто уничтожение иных рас. Геноцид в чистом виде, причем, с точки зрения людей, он будет вполне оправдан – не они же начали эту драку, а эти убогие физически и отсталые умственно ксеносы.
Самое смешное, что империя может даже не успеть вмешаться – у периферийных народов вполне достаточно сил и средств, чтобы справиться самим. Исход масштабных войн решает не столько мастерство полководцев, сколько совокупность ресурсов и умение грамотно ими распорядиться. У людей же хватало и ресурсов, и полководцев, поэтому результат будет однозначен.
Итак, загадка… Можно, разумеется, задаться классическим римским вопросом: «кому это выгодно», вот только информации для серьезного анализа явно не хватало. Оставалось только ждать и надеяться, что в этой войне удастся обойтись без бойни среди своих. Конечно, французы ошиблись, выбирая сторону, но все же уничтожать их всех… Пожалуй, здесь англичане правы – вреда от такой победы будет намного больше, чем пользы. Проблем от того, что люди начнут с подозрением относиться друг к другу, больше, чем от устранения слабосильных и, в большинстве, неопасных конкурентов. Да и потом, при должной дрессировке француз – друг человека. Главное, вовремя отучить его гавкать без команды.
Размышления адмирала были прерваны сообщением вахтенного начальника о появлении со стороны Турции неопознанных кораблей. Уже через несколько минут, когда Соломин поднялся на мостик, ситуация прояснилась. Первым шел один из разведчиков, пока неясно, какой именно, причем он выжимал из своих двигателей все, что мог. Следом за ним шел корабль, который был опознан как линкор или линейный крейсер. Скорее уж, линейный крейсер – скорость его была велика настолько, что он медленно, но уверенно догонял разведчика. Линкор на такое вряд ли был способен – все-таки этот корабль несколько более тихоходный, а для обычного крейсера-перехватчика корабль был слишком велик.
Флот Нового Амстердама этот корабль обнаружить не мог при всем желании. Корабли сейчас лежали в дрейфе, закутавшись в маскировочные поля, да и далеко было. Сами они получали информацию через автоматические станции наблюдения, разбросанные на предполагаемом пути следования разведчиков, а для аппаратуры кораблей дистанция была велика. Даже с «Эскалибура» ничего видно не было, не говоря уж о более старых и менее совершенных кораблях, составляющих основную массу флота.
Как ни быстр был линейный крейсер, но разведчик тоже был не самым тихоходным кораблем в этой галактике. По всему выходило, что корабль окажется под защитой тяжелых орудий флота раньше, чем преследователь выйдет на дистанцию залпа, поэтому Соломин приказал не снимать поля и не пытаться маневрировать до тех пор, пока он не окажется совсем близко – захватить «языка» в самом начале кампании дорогого стоило. Ну а так как ждать оставалось не меньше часа, то людям как раз хватило времени спокойно перекусить – неизвестно, что будет дальше и каковы шансы не следующую трапезу.
Между тем линейный крейсер быстро приближался, и когда разведчик проскочил сквозь строй амстердамских кораблей (похоже, капитан разведчика их даже не заметил), он находился уже в зоне поражения чуть более мощных, чем у него, русских орудий. Однако его все же подпустили еще ближе и лишь потом сняли маскировку. Многое бы дал Соломин, да и не только он, за возможность увидеть перед собой лицо командира линейного крейсера, внезапно обнаружившего перед собой строй из двух десятков только линкоров, не считая всякой мелочи. И все они старательно целились. Наверняка это было очень неприятно, поскольку француз немедленно сбросил ход – понятливый попался. Кстати, в том, что это французский крейсер, сомнений ни у кого не было. Уж больно характерные обводы имел корабль, и это выдавало его с головой. Линейный крейсер типа «Прованс», новейший корабль с хорошей скоростью и мощным вооружением. Бронирование, конечно, было так себе, но этот недостаток был характерен для многих линейных крейсеров. В остальном же корабль был отличный – один из лучших в своем классе. Этих кораблей и построили всего-то пять штук, уж больно дорогими они получились, но своих денег корабли этой серии, безусловно, стоили.